Книга Потерянная душа, страница 84 – Марина Ефиминюк

— Я тебе не верил.

— Я знаю, — усмехнулась Настя.

— Думал, что ты сходишь с ума.

— Я знаю.

— Прости меня за это, — пробормотал он.

— Не за что просить прощения, — отозвалась Настя и добавила, стараясь разрядить обстановку: — Она разбила мой любимый заварочный чайник!

— Я скверно чувствую себя за то, что испугался, но, черт возьми, увидеть ее было по-настоящему страшно! — признался Ярослав. — Мы найдем кого-нибудь, чтобы выгнать эту женщину. Обязательно, найдем.

Мужчина покрепче обнял Настасью, и певица не удержалась, незаметно улыбнулась. Они оба знали, что совершенно бессильны перед чем-то, что не подчинялось законам физики или химии.

Дни стояли теплые, солнечные. Природа стремительно пробуждалась от зимней спячки, а весна набирала силу. Мир преображался с каждый прожитым днем, превращался в царство зеленого цвета и травяных ароматов.

За окном Настиного автомобиля проплывали неприметные деревенские пейзажи: сырые поля, едва-едва оперившиеся деревья. Оставались позади невысокие домики, стоящие у дорог, пролески, засыпанные потемневшими от влаги листьями. Изредка у обочины, словно наседки, на складных стульях восседали дорожные торговцы, распродававшие извлеченные из подполов зимние запасы: картошку, прошлогодние яблоки, огромные пузатые тыквы.

Машина все дальше уносила Настю от большого города. Певица торопилась, жала на педаль газа, изредка посматривая в боковые зеркальца. Девушка побаивалась ехать самостоятельно, но оказалось, что напрасно волновалась — за рулем она чувствовала себя, как рыба в воде. Видимо, прежде Настасья любила погонять и не испытывала сложностей, свойственных неумелым ездокам.

В салоне играла тихая музыка, вкусно пахло фруктовыми карамельками, на приборной панели качал головой пятнистый игрушечный пес. Перед мысленным взором девушки всплыли события суматошного утра, приведшие ее к путешествию в соседнюю область.

Настя позвонила в родительский дом, как только заснул Ярослав, и, наверняка, испугала родительницу странным разговором.

— Настя, что-то случилось? — В голосе мамы прозвучали тревога и удивление, когда она спозаранку услышала в трубке голос младшей дочери.

— Все хорошо, — соврала она. — Как у вас дела?

— Что случилось? — напряженно повторила собеседница.

Наверное, родное сердце за версту чувствует ложь. Видимо, вместе с материнским инстинктом в женщине просыпается особенный талант в мельчайших жестах, в неслышных интонациях, в коротких вздохах распознавать, что ее ребенок страдает.

— Говори! — приказала матушка.

Настя замялась, боясь получить град вопросов. Она не хотела врать, но рассказать правду никогда бы не решилась. Мама достаточно наплакалась из-за того, что дочь не сумела ее вспомнить.

— Ты помнишь браслет, который отдала мне в больнице? — решившись, спросила Настя. — Тот… Красная нитка с лазуритом?

В ответ последовала тишина. Матушка молчала, только дышала в трубку. Вероятно, она тоже боялась услышать именно этот вопрос.

— Ты его не снимаешь? — Собеседница и не пыталась скрыть напряжения.

— Камень рассыпался, — призналась Настя, покосившись на запястье. Лазурит превратился в прах, но она по-прежнему носила красную нитку, казавшуюся тонким круговым порезом на бледной коже.

— Как рассыпался? — видимо, родительница оторопела.

— Сам собой… — Девушка помолчала. — Мама, скажи, кто тебе дал этот камень? Я хочу найти этого человека.