Книга Опальная жена. Пекарня на краю севера, страница 21 – Александра Берг

От безысходности я опустилась на кровать – что ещё делать?

Правда… Кому здесь она вообще нужна? Всем плевать, что на самом деле произошло с Лудде. Плевать на его несчастную мать, которая теперь знает, что потеряла сына. Плевать на мою невиновность.

Комната постепенно погружалась во тьму, а вместе с ней таяли и последние крупицы надежды. Где-то вдалеке слышались приглушённые голоса домочадцев, но они казались такими далёкими, будто доносились из другого мира.

Мягкая подушка поманила своим теплом, и я, поддавшись слабости, положила на неё голову.

В ту же секунду тело налилось свинцом. Веки отяжелели, мысли стали размытыми, нечёткими. Меня окутал сон.

Проснулась резко, одним рывком, словно вынырнула из ледяного омута. В комнате царил полумрак, лишь тонкая полоска лунного света пробивалась сквозь неплотно задёрнутые шторы. Через пару мгновений в двери заворочался ключ.

Мышцы инстинктивно напряглись.

Что это? Снова дурацкий сон?

Нет. Похоже, всё происходило наяву – в комнату неспешно вошли служанки, держа в руках нечто, отдалённо напоминающее ночники. Но вместо привычных лампочек в них были вкручены светящиеся камни.

Одна из них, та самая, что говорила о Лудде, всё время отводила глаза, но я заметила, что они у неё были красными и опухшими.

– Что случилось? – спросила у Ирмы, встав с кровати.

Девушка не ответила. Обе, словно в рот воды набрали.

Я не сразу заметила, что они притащили с собой три огромных дорожных чемодана.

Служанки двигались быстро, старательно избегая моего взгляда.

Я в оцепенении наблюдала, как они методично открывают шкафы и комоды, достают платья, бельё, украшения – всё то, что принадлежало Анне. После чего вещи аккуратно складывались в чемоданы.

Опустившись в кресло у окна, почувствовала странное отстранение от происходящего. Словно смотрела представление в театре, где актёры разыгрывают сцену сборов, а я – лишь зритель, случайно оказавшийся на этом спектакле.

Время остановилось в этом зачарованном пространстве, где единственными звуками были шорох ткани и тихий стук закрывающихся ящиков.

Когда вещи были собраны, служанки также молча удалились.

Я, ровным счётом, ничего не понимала. Сидела в кресле и пустым взглядом пялилась на чемоданы.

Перовой мыслю было – приехал генерал. Но в доме подозрительно тихо. Да и во дворе никого.

Внезапно тишину разрезали тяжёлые, размеренные шаги, раздавшиеся в коридоре. Секундой позже дверь с тихим скрипом отворилась, и в комнату вошёл отец. Он не спеша прошёлся от одного угла к другому, осмотрел собранные служанками чемоданы, и на тонких губах появилась едва заметная, многозначительная усмешка. По его скупому, безэмоциональному лицу невозможно было понять, о чём он думает на самом деле.

– Что происходит? – я заговорила первой.

Молчать в этой странной и нервной ситуации было невозможно.

– Как я и думал, – отозвался отец, небрежно пнув один из чемоданов, – твой муж от тебя отказался.

Он повертел в руках какую-то записку.

– Бедный генерал не смог вынести позора и нанесённого ему оскорбления.

Я попыталась возразить, объяснить, что измены не было, что во всём возможно, виновата Розалинда, но отец властно поднял руку, обрывая мои слова:

– Довольно! Не желаю ничего слушать.

Я предпочла замолчать. Не хотелось, чтобы меня снова оттаскали за волосы. К тому же мне было любопытно послушать, что ещё скажет этот выродок.