Книга Одна зима на двоих 2, страница 51 – Полина Верховцева

Наивная. Она не знала, что выбора у нее давным-давно нет. Как и у него. Связаны, навсегда. И друг без друга просто сдохнут. Она еще не поняла этого. Пытается бороться, отрицать очевидное. Думает, что сможет без него. Сможет сама жить, как прежде. Глупая.

Он тоже так думал, когда отправлял ее к императору. Искренне полагал, что справится, вытянет. Но разве можно вытянуть, когда у тебя половины сердца не хватает? Или половины души?

Нельзя. Он это понял. И она поймет. Пусть не сразу, но поймет. Он приложит к этому все усилия.

А сейчас… Сейчас ему надо почувствовать ее тепло, впитать те эмоции, которые дарит только она. Почувствовать близость, насытится, напитать своего зверя на полную. Так будет правильно, так нужно. Без этого ему просто не хватит сил вытащить их отсюда.

Он обхватил ладонями ее лицо, не позволяя отвернуться.

– Пусти! – прошипела Ким, упираясь руками в каменную грудь, – слышишь меня! Пусти немедленно! Я буду кричать…

– Кричи, бродяжка. Кричи, – он поцеловал ее. Жестоко, требовательно, без лишней нежности. Ему не хотелось нежности, ему хотелось Ким. Здесь и сейчас. Злую, яростно сверкающую глазами…Его Ким. Только его.

***

– Не смей! Слышишь? Не смей?! – Ким пыталась его остановить, оттолкнуть от себя, но голова все больше шла кругом. Тело с жадностью откликалось на его близость, а внутри, вопреки здравому смыслу, пылало желание чтобы он продолжал.

– Хасс! – увернулась от его губ и укусила за плечо. Сильно, не жалея, сама того не подозревая распалив еще больше.

– Мерзавка, – почти восхищенно.

Она снова попыталась его ударить, но кхассер одной рукой перехватил тонкие запястья и прижал их к шершавой стене над головой Ким.

– Мне нравится, как ты сопротивляешься.

Она тут же замерла, желая сделать наперекор проклятому андракийцу, но очередное прикосновение сломало сопротивление на корню. Предательское сердце гремело так сильно, что Хасс его слышал, дурея от дикого ритма. Видел, как бешено бьется жилка во впадинке между ключицами, и не мог удержаться. Языком провел по пылающей коже, блаженно жмурясь от удовольствия.

– Вкусная.

Он был готов вылизывать ее, как обезумевший зверь. Он и был зверем. Диким, голодным, истосковавшимся по свой самке.

– Отпусти меня, – очередная жалкая попытка вырваться.

– Ни за что, – он пытался справиться со шнуровкой на груди. Тонкие веревки не поддавались. Путались в нетерпеливых пальцах, доводя до бешенства.

Не выдержал. Рванул. Раздался треск ткани, и серое платье прислуги было безвозвратно испорчено. Его лохмотья упали на пол.

– Что ты…

– Тссс, – приложил палец к ее губам.

Мягкие. Сладкие, как дикая малина. Ему, наверное, никогда не удастся насытится их вкусом.

– Хасс, – она заскулила, почувствовав горячее дыхание на своей шее, дорожку из поцелуев ниже до груди, ладонь, уверенно сминающую бедра, – прекрати.

– Не проси меня об этом, Ким. Не проси.

Его ласки становились все более требовательными и нетерпеливыми. Кхассер еле держался. Хотелось большего, здесь и сейчас, не сдерживаясь, забирая полностью. Приходилось напоминать себе, что с ней так нельзя, что она хрупкая, как цветок. Меньше всего на свете ему хотелось причинить ей боль.

Ким сама не заметила, как вместо того чтобы сопротивляться, подалась навстречу. Вместо того, чтобы оттолкнуть, цеплялась за его плечи. Вместо гневных криков – сбитое дыхание и едва сдерживаемые стоны.