Книга Трофей для Зверя, страница 120 – Полина Верховцева

Мелена наоборот не спала долго. Все никак не могла успокоиться. Не помогали даже мысли о том, что теперь ей известно, как снять невольничий ошейник и сбежать. Это казалось таким пустым, неважным.

Просто лежала в кромешной тьме, позволяя горечи окутывать с ног до головы. Вспоминала. Впервые с того момента, как память вернулась к ней, она добровольно, не закрываясь и не отталкивая, проживала тот страшный день. Пропускала его через себя, впитывая каждый жест, каждую эмоцию. И хотя боль была невыносимой, она чувствовала себя гораздо живее, чем все эти годы проведенные в Асолле.

Засыпала она с мокрыми ресницами и солеными дорожками по щекам.

…А когда проснулась, увидела Маэса в зверином обличии.

Медленно, стараясь не делать резких движений Мелена села. Под боком у нее все так же сладко сопела Эсса, но утреннее умиротворение испарилось без следа, и причина в большом коте.

Зверь не спал. Лежал, опустив морду на лапы, и лениво наблюдал из-под полуопущенных век. В замкнутом помещении он казался настолько огромным, что Мелена невольно напряглась. Ее крайне беспокоило, почувствовал ли он, как вчера на несколько долгих секунд ошейник раскрылся. Если да, то плохи ее дела.

Однако время шло, а Маэс никак не реагировал. Не обращался, ничего не говорил, просто смотрел. Почему-то от этого взгляда становилось больно внутри и тоскливо, будто натягивалась какая-то невидимая нить, соединяющая с этим мужчиной. Против воли, неправильно, не желанно, но так прочно, что не получалось отмахнуться и сделать вид, что ничего нет.

— Я могу уйти? — хрипло произнесла она.

Зверь вопросительно поднял одну бровь.

— Я сюда не просилась. Меня привели.

Поднял вторую бровь.

— Я не нянька. Ты это знаешь.

Хмыкнул.

Чем дольше она находилась рядом, тем сильнее казалось, что вот-вот и он почувствует правду, прочитает во взгляде, и тогда на едва забрезжившей надежде на побег можно будет поставить жирный крест.

Тем временем проснулась Эсса. По-кошачьи изящно потянулась, выпуская длинные острые когти и зевнула, широко распахнув розовую пасть, потом перекатилась на спину, и смешно согнув лапы, ткнулась головой Мелене в бедро.

А затем увидела Маэса…

Секундное затишье, изумленные янтарные глаза, наполняющиеся радостью, и дикий визг. Она бросилась к нему. Неуклюже пыталась обнять, падала, вскакивала, терлась, облизывала и мурчала. Маленький, счастливый ребенок.

Маэс морщился, позволяя ей хватать себя лапами за морду и таскать за уши от избытка чувств, но глаза были довольными. Мел, наблюдавшая за их возней, внезапно поняла, что зверь может быть ласковым. И это никак не вязалось с тем образом жестоких андракийцев, который вбивался с самого рождения.

Она скатилась с матраса:

— Раз вы так хорошо проводите время, я пойду.

Уйти хотелось нестерпимо. Потому что этот разлад в душе причинял неудобство и мешал нормально мыслить. После путешествия в Лосиному утесу у нее вообще было слишком много ненужных мыслей и эмоций, а она не умела с ними жить. Гораздо проще быть бесчувственной стервой, выполнять чужие приказы и ни о чем не жалеть.

— Уйдешь? — прилетело в спину, когда уже подошла к тяжелой двери.

Ноги тут же приросли к полу. От этого голоса, странного, напряженного, полного непонятных переливов, по спине волной прошлись мурашки.