Книга Заноза королевского некроманта, страница 49 – Анна Ликина

Софья надула губы и продолжила молчать. А я перевёл взгляд на стену и внутренне содрогнулся. Это что же за создание себе в жены выбрал? Чуть-чуть кирпичной крошки?!

В стене зияла дыра размером с голову полуоборотня…Штукатурка обвалилась от пола до середины стены. И это только меч! А если бы ей Митрий булаву подарил? Мы бы без общежития остались?

Заноза почувствовала перемену моего настроения и стала бочком пробираться к ванной комнате. Я прищурил глаза и стал столь же медленно поворачиваться к ней.

– А-аристарх В-валерьевич! Родненький! Пожалей! – пропищала она, скрываясь за дверью.

– Ты хоть понимаешь, что я в этом месяце без жалования остался?

– Я всё компенсирую! – раздалось из-за двери.

– Конечно! Вот только закончишь академию и компенсируешь, – прошипел я и поспешил покинуть комнату.

После происшествия с мечом время полетело, словно пущенная стрела. Началась учёба. В первый день ректор поздравлял адептов своей ужасно занудной речью. Потом всё, естественно, отмечали, столь значимый день.

Но не я. И не мои друзья. Мы занимались ремонтом. А поскольку большинство из нас были аристократы – выходило ужасно. Руководил процессом Митюха. Все пыхтели, но слушали наставника столь непростого дела.

Получилось, естественно, так себе. Но, Аристарх Валерьевич, скрипя зубами, всё же принял нашу работу. Архип Иванович был менее сдержанным и воспитанным. Высказал прямо, откуда растут наши руки и где наше место. Мы сделали вид, что согласны с его выражениями, хотя в глубине души каждый из нас возмущался.

Преподаватели радовались возвращению адептов на учёбу. Уже в первый день утирали слёзы. Особенно когда увидели меня. Ну, не от горя же им плакать.

Происшествий не было целую неделю. Даже треклятая брошь не вызывала беспокойства. Я ходила в целительский корпус и носила фрукты Ивану Петровичу. Не скажу, что декан артефакторов был рад меня видеть. Но, мне же свою совесть нужно было успокоить, так что и он всё же смирился.

С каждым днём старичок всё быстрее шёл на поправку. Подозреваю, что это всё от моего внимания. Очень повышенного. Проще говоря, Иван Петрович мечтал уйти из целительского корпуса, лишь бы реже видеть моё улыбающееся личико.

Мои посещения носили и корыстный характер: нужно было выведать, что же там с этой брошкой. Но старичок молчал, как наши партизаны во время войны с камайцами. Пытать я решила его своими посещениями. Но и здесь мне не повезло. Вскоре артефактора выписали, и он с радостью отправился заниматься делами факультета.

Аристарх Валерьевич тоже молчал и ничего не рассказывал. Я обиженно дула губы и думала, кого пытать, чтобы выведать, что мне грозит. Но вскоре и это занятие ушло на второй план. Появилась проблема посерьёзнее.

Девушек на первом курсе нынче было много, что естественно, шокировало деканов. Но это тоже мелочи. А вот боёвка стала истинной проблемой, как когда-то зельеварение. В первое же занятие Ерофей Игоревич побледнел при моём появлении. Мне даже страшно стало за преподавателя. Это что же ему там Николаша рассказал?

Вместо меча мне выдали палку. Я обиженно смотрела на хихикающих одногруппников. Ерофей Игоревич же пообещал: освою палку, выдаст меч. Но и палка вызывала ужас у моих товарищей по несчастью. Встать со мной в пару никто не пожелал. Не расстроилась. Лишь хищно улыбнулась и взглянула на преподавателя. Видела, как дрогнули его пальцы. Явно перекреститься хотел.