Книга Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд, страница 19 – Элла Яковец

И поняла, что Горбун пристально на меня смотрит.

Глаза я не отвела.

Наоборот – улыбнулась ещё шире и сделала книксен. Ну, наверное это был книксен. Приподняла широкую юбку в об стороны и присела. Кю

– Я подумала, что раз уж нам с тобой предстоит жить и работать вместе, – сказала я, надеясь, что голос мой не дрожит. – То лучше сразу постараться наладить мир и взаимопонимание.

Горбун ещё больше прищурился.

– Хозяин, – поспешно добавила я и снова присела.

Вот тут на лице Горбуна разлилось самодовольное выражение, и я поняла, что он принял мою игру за чистую монету. А бешено колотящеглся сердца просто не услышал.

– Садись, – он похлопал по свободной табуретке. – Поешь, и нам с тобой до вечера нужно будет ещё кое-куда сходить.

“Дзинь!” – звякнул ещё один камешек в банке радости.

Я плюхнулась на табуретку и незаметно выдохнула.

Понятно, что как и любая женщина в пятьдесят, я виртуозно умею изображать лицом и голосом все, что угодно – от адской ярости до многократного оргазма. Вот только моему нынешнему телу не было пятидесяти. Оно было полно гормонов и эмоций. И совершенно не желало послушно имитировать все, что я ему командовала.

Я незаметно несколько раз сжала и разжала под столом пальцы. Бешено колотящееся сердце начало наконец-то замедляться и стучать в нормальном темпе.

Я соорудила себе бутерброд, осторожно сделала глоток из кружки.

Прохладная сладковатая жидкость напоминала чем-то какой-нибудь фирменный летний напиток из модной городской кофейни. Странно в нем было то, что белая и синяя фракции не смешивались, а перетекали, образуя на поверхности причудливые узоры.

Горбун дожевал кусок колбасы, быстро выхлебал содержимое своей кружки и принялся рассказывать мне про нашу работу.

А я ела и слушала.

Все оказалось довольно скучно. Мы принимали разное старье за небольшую денежку. Сортировали в свои складе, а потом развозили по нескольким, как я поняла, мастерским или производствам, которые как-то с этим вторсырьём работали. И вот они уже нам платили.

Больше, чем мы за вывоз хлама со дворов.

И вот с этой разницы мы и жили.

– А почему мы не можем продавать эти вещи поштучно? – спросила я, дожевав один бутерброд и потянувшись за вторым. И колбаса, и хлеб, и незнакомый шишковатый корнеплод оказались замечательно вкусными. Специи имели незнакомые оттенки, текстуры… Не удивлюсь, если эта колбаса вообще ни разу не из мяса.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Горбун.

– Ну вот эта одежда, например, – я погладила пальцами узорчатую тесьму на рукаве блузки. – Ты говоришь, что некая “Артель Лаверна” платит нам за каждый короб ветоши по три серебряных… Ткань – это же к ветоши относится, так?

– Быстро схватываешь, Клепа, – кивнул Горбун. – Но я не понимаю…

– А сколько стоит новая такая юбка? – спросила я.

– Почем я знаю, я же не девка! – пожал плечами Горбун. – Может, десять.

– Вот! – я азартно подалась вперёд. – Значит, если продать одну эту юбку за три монеты, то ее сможет купить девушка, которая не могла себе позволить новую вещь. А мы получим выгоду.

– Да кто же будет покупать-то ношенное? – засмеялся Горбун.

“Кто тебя спрашивал вообще? – снова завел шарманку внутренний голос. – Сначала разобралась бы, а потом уже с предложениями лезла”.

Мелькнула мысль, что вдруг в этом магическом мире почему-то для здоровья вредно носить чужое.