Книга Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд, страница 29 – Элла Яковец

Женщины, когда из вдруг начинают заливать сладкоречием, наоборот напрягаются. Зато мужики только в путь развешивают уши. Причем, неважно, кривой он, косой или пузатый. Вздыхаешь восторженно, глазками стреляешь, заливается соловьём… Ну и вьешь веревки нужной длины.

Бывают, конечно, исключения.

Но редко, редко…

Вот и на Горбуна сработало.

Сначала он зыркал на меня зло и недоверчиво. Потом в глазах зажглись искорки интереса. И вот уже все его кривое лицо с разными глазами лучится самодовольством. Кивает, стервец, в такт моим словам.

И не мешает думать.

Дома благостное настроение покинуло Горбуна. Особенно на закате. Он сначала думал получить меня правильной сортировке, но передумал. Несколько раз выглянул тревожно в окно.

– Вот что, Клепа, – сказал он наконец. – Недосуг мне сегодня тебе что-то рассказывать. Расхлёбывать теперь надо ту кашу, которую ты заварила.

“Князь ему сказал, что у него неделя”, – вспомнила я. Но вот на что именно, не разъяснил. При этом сам Горбун явно понял…

Горбун должен князю денег, а из-за меня князь сократил срок уплаты долга?

Или, может, он дал ему неделю, чтобы он меня выдрессировал, чтобы я поползла к нему, покорная и воспитанная?

Да ну, чушь какая-то…

Вот только что князь делал в той мастерской, где сшили то удивительное платье?

Платье Донны.

Донна пропала.

Донну продал отец.

И двое ее хахалей тоже пропали…

“Почему меня это все волнует вообще?!” – подумала я, наблюдая, как Горбун собирается уходить.

– Спать ложись, утром рано тебя разбужу! – сказал Горбун и захлопнул дверь.

Вдоль косяка пробежали искорки.

Несколько секунд я стояла неподвижно, осознавая, что снова осталась одна.

Перевела дух.

Хорошо, что он ушел, а то у меня что-то накопилось впечатлений, которые хотелось бы обдумать в одиночку.

– Почему ты не сказала Дикону, что одаренная, – раздался рокочущий голос Горгона.

“Ну да, в одиночку!” – мысленно захихикала.

– Не знаю, – вслух сказала я, подошла к краю ванны и посмотрела в бутылочно-зеленые глаза голема. – Спасибо, что не выдал.

– Я бы не смог, – сообщил Мойдодыр. – Дикое Вирби не может со мной разговаривать.

– В смысле? – удивилась я. – А как тогда он с тобой работает?

– У него есть акватикус, – сообщил Мойдодыр-Горгон.

– Ну да, очень понятно объяснил, – засмеялась я.

Почему-то в обществе этого странного существа мне было как-то легко и спокойно. Хотя, казалось бы…

– Это такой… предмет, – Горгон споткнулся, будто пытаясь подобрать нужное слово. – У него внутри – заклятый аквамарин. И он настроен на меня так, что тот, кто им владеет, может отдавать мне команды.

– Пульт управления, значит, – пробормотала я.

Голем или не расслышал, или сделал вид, что не расслышал.

– Слушай, Горгон, – чуть помолчав, решилась я. – А ты мог бы мне рассказать, в что такое эти твои одаренные? Это типа у меня есть магия, да?

– Странно, что ты не знаешь, Клеопатра! – пророкотал Горгон.

– Давай представим, что я ударилась головой, и со мной случилась ретроградная амнезия, – сказала я.

– Что случилось? – простодушно пророкотал Горгон.

– Потеря памяти, – объяснила я. – Шла, упала, ударилась, и ничего не помню теперь. Так что такое одаренные?

Горгон заговорил. На деле все оказалось несколько сложнее. Одаренные – это действительно владеющие магией. Но дело было не только в возможностях сделать “вжух!” и превратить неугодного в жабу. Или, там, иной какой-нибудь эффект показать.