Книга Невеста до гроба, страница 121 – Майя Сотис

— Что такое, Ваше Величество, даже не поговорим? — проворковала Эрис, и я ударила снова. Снова мимо. Я разозлилась и принялась швыряться молниями одной за другой. Но Эрис уворачивалась с лёгкостью и не выглядела даже запыхавшейся. Теперь я и сама удивлялась, что ей удавалось так долго водить всех за нос.

Любой сейчас мог видеть, что она не человек. Единственное, что я могла сделать своими молниями, так это не позволить ей сосредоточиться на собственной ворожбе.

Так мне казалось, но я услышала треск молнии позади. Обернулась и увидела, как бабуля Варханке с трудом отражает какой-то магический удар, прикрывая секирой бледную как смерть Ифигению. Та, похоже, снова швыряла свои иглы, но не попала и сейчас застыла на месте. Я словно вся заледенела изнутри.

Ифигения в моём детстве никогда не была милой мамулей, которая будет петь колыбельные или кормить с ложечки, но она всегда защищала меня, и василёк на щеке Инея был знаком того, что никто не смеет обидеть меня, а ведь я не была ей даже родной по крови.

И сейчас от мысли, что она пострадала, я разъярилась так, что не могла ни о чём думать. Лёд проник во все мои кости, он тёк по моим венам, он стучал в моём сердце. И в то же самое время мне было жарко так, словно горело моё нутро.

Я медленно повернулась к Эрис. Она не выглядела напуганной, отнюдь.

— Всегда хотела посмотреть, как это происходит, — усмехнулась она. — Ещё немного и ты потеряешь всё. Но ты и так в курсе, верно? Только остановиться уже не можешь.

Я слышала её как будто сквозь подушку, но она была права — я ничего не могла поделать. Я ещё была человеком и могла потерять то, что делало меня им. Навсегда. Потому что не все потери можно вернуть.

Мою холодную как лёд руку накрыла горячая ладонь.

— Ты не оставишь меня, Белка, — произнёс Бриен.

И это была не мольба. Это был приказ.

«Как он смеет приказывать королеве? — мысленно удивилась я. — И ладно бы королеве, но я не слушалась никого и будучи обычной!»

Кажется, мне стало легче дышать, а Эрис зарычала, кажется, она наконец начала терять самообладание.

Шум крыльев заставил меня запрокинуть голову. Они едва не опоздали. Ещё немного, и такие же крылья появились бы у меня.

Но я устояла благодаря горячей руке, что сжимала мою собственную, и всему тому горячему, что ещё оставалось во мне.

— Пр-рочь! — прорычала Лесия, тяжело шевеля неподходящей для человеческой речи пастью. — Все прочь!

С её спины легко соскользнул на землю Флин Первый.

— Дорогая, я предпочёл бы кувыркаться в постели, а не в воздухе, но ты и там и там великолепна! — крикнул он матери, но та не повела и крылом. А вот Эрис отвлеклась, лицо её исказилось.

Кажется, любое упоминание любви, какой бы она ни была, выбивала Эрис из колеи. Получается, за свои сотни лет она никогда не любила?

А Флин не просто так отвлёк Эрис, он проскользнул за спиной огромного дракона и бросился к Ифигении.

— Жива и слышит! — крикнул он. — А значит, будет жить. Иссабелия, немедленно вернись в нормальный вид. Ты королева, а не ящерица!

И он принялся что-то шептать на ухо Ифигении, которую с двух сторон поддерживали растерявшая всю свою весёлость и мгновенно постаревшая Варханке, и Клементий, который, казалось, проморозился сильнее, чем я, а ведь я едва не стала ледяным драконом!