Книга Жених в гробу, страница 101 – Майя Сотис

Сначала мне показалось, что это моё детство. Кто-то из инквизиторов говорил, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Но он использовал слово «пролетает», и я полагала, что это будет быстрое мелькание кадров. Самые яркие события. Вместо этого я лежала на пушистом коврике в красивой комнате, и мягкие тёплые руки гладили меня по спине.

Я уже тут заподозрила, что это не моё детство. Не могла моя мама вот так нежно меня гладить. Не заточена она под такое! А те девы из монастыря, что воспитывали меня маленькую, и вовсе до такого додуматься не могли. А тут ещё перед моим лицом остановились чьи-то ножки в крошечных, но очень красивых ботиночках.

— Она похожа на жука, — заявил обладатель ботиночек. — И не может говорить или ходить. Бесполезная.

Очень походило на Даррена, но вряд ли это был он. Если, конечно, у него не было сестры, умершей в младенчестве, которая затем переродилась в меня.

— Вовсе нет, — нежный женский голос заставлял меня вслушиваться словно в музыку. — Это твоя сестрёнка. Однажды она станет твоим лучшим другом.

Мама девочки, которой никак не могла быть я, говорила ещё и ещё, рассказывая сыну сказку о том, какими мы вырастем. Мальчик давно сел на пол, отчего я могла видеть не только его ботинки и коленки, но и аккуратную рубашечку с вышивкой по воротнику, подбородок с ямочкой и длинные для такого маленького мальчика волосы точно такого же цвета как мои.

Кажется, я уснула, убаюканная ласковым маминым голосом, но снова проснулась, будучи уже постарше. Я сидела на стульчике с самым изумительным детским сервизом, который только можно представить. Я даже не знала, что такие игрушки бывают. Сама я в детстве играла с настоящими кастрюлями и чашками и регулярно оставалась без сладкого за разбитую посуду. Тот же мальчик, но постарше, стоял у окна и смотрел куда-то вдаль.

— Ты идёшь играть? — я топнула ножкой. Похоже, в этой прошлой жизни я была той ещё капризулей. Хорошо ещё, что по обоим эпизодам было видно, что этот братик не Даррен и вообще не кто-то из Гастионов. Мне не хотелось кровного родства с ними даже в прошлой жизни.

— Подожди, — недовольно откликнулся он. — Вдруг нам придётся прятаться?

Я, которая не я, очевидно знала игру в прятки и не любила её. Прятались они с братом всегда или в сундук, или в каморку за висящим гобеленом. Там было пыльно, и меня тянуло в сон. Я так иногда и засыпала на руках брата. А если спать не хотела и пыталась капризничать, брат больно щипал меня за пухлую ручку и грозился больше никогда не играть со мной в чаепитие.

— Не хочу в прятки, хочу пить чай, — снова заныла я.

Мальчик отвернулся от окна и пошёл ко мне. Тень падала на его лицо и не давала разглядеть как следует.

— Исса, — серьёзно, как взрослый, произнёс он. — Мама сказала, чтобы я берёг тебя, пока она ищет хорошее место для пряток. Она оставила меня за старшего, и я не подведу.

Я видела ещё несколько отрывков. Снова красивая женщина с тёплыми руками несла меня, завёрнутую в одеяло и сонную. Пела колыбельную в каком-то крошечном домике посреди тёмного и тихого леса. Снова меня несли, потом брали другие руки. Кто-то переговаривался рядом совсем негромко. Кто-то плакал.

Я хотела вслушаться в речь — жизнь маленькой Иссы увлекла меня не на шутку, а вдруг меня из раза в раз называли одинаково? А вдруг это не прошлая жизнь, а позапрошлая? Или и того дальше? Хотя нет, одежда не выглядела очень уж старомодной.