Книга Жених из гроба, страница 103 – Майя Сотис

— О чём вы думаете? — я могла стерпеть боль и посильнее, я же выросла рядом с палачами, но Гримию об этом знать не нужно. — Ему нельзя дать лечь. Он проснётся ещё более диким, ведь потеряет ещё больше мозга!

— И это чудесно, правда, маленькая ведьма? — хихикнул Гримий, и я поняла — да он сумасшедший!

Нет, я догадывалась об этом и раньше. Ни один нормальный не станет для инсценировки своей смерти убивать совершенно постороннего человека и подсаживать мерзкого паука ни в чём не повинной двоюродной сестре. Или кем там приходилась ему Кристанс.

Самое смешное, что его толком больше не в чем было обвинить. Разве что в покрытии настоящего убийцы. Кто-то всё-таки провёл и покрывал вампира, и это не мог быть Гримий — слишком слаб.

— Зачем это вам? — прошептала я, стараясь не кривиться ни от боли, ни от омерзения. Честное слово, лучше бы меня держал упырь или этот вампир! — Погибнут многие ваши родственники! У вас и так почти все женщины заражены вампиром, и им понадобиться помощь даже после того, как его убьют!

— Разве же это плохо, что эти бессмысленные личинки начали хотя бы смотреть на мужчин, — по голосу я слышала, что Гримий ухмыляется, а его пальцы ещё сильнее сжали мои локти.

Перед моим лицом появилось несколько призраков и тотчас исчезли, но я сильно на них не рассчитывала — их всё равно не видел никто, кроме меня. Вместо того чтобы слушать бред сумасшедшего, который плёл что-то о том, как только одна замечательная женщина поняла, что так жить нельзя. Он был очень осторожен даже сейчас, когда полагал, что я проиграла и скоро стану добычей упыря, и не называл свою сообщницу.

Но я оказалась права. Именно она приказывала вампиру, именно эта «прекраснейшая из женщин» придумала отравить Бриена, именно по её приказу Грифон убил Витора. Правда, что ей сделал бедолага Витор — Гримий не сказал.

По её приказу Грифон отдал отравленные пирожки Ники, и она же отправила его столкнуть меня в яму. Я всерьёз задумалась, что это могла быть Клементина. А если это так, то мне уже ничего не поможет. Я перебирала в голове всех, кто сидел за столом на том обеде, когда Клементину едва не отравили, и думала, был ли там хоть кто-то, кого можно было описать как «прекраснейшая из женщин», и не находила. А что, если «отравление» Клементины было подставой? И она просто ждала, когда кто-нибудь заметит, что её блюдо отравлено — и так отводила от себя подозрение, как Гримий своей мнимой смертью?

Я не знала. Гримий продолжал шептать мне на ухо о том, как я всё испортила своим появлением и тем, что выкопала Бриена, а я искала глазами лопату. Лопата была слишком близко к роющему себе лежбище упырю, но я была уверена, что справлюсь.

— Мяу! — вдруг раздалось у меня над ухом, и я вспомнила про своего питомца.

— Взять его! — крикнула я котёнку и рванулась из рук Гримия. Правда, при этом я привлекла внимание ещё и упыря, но делать было нечего.

— А-а-а! — заорал Гримий, которому в лицо вцепился мой Клёма. Я рванулась к лопате.

— А-а-а! — эхом отражалось от стен склепа, но это был не крик Гримия, а стоящей у самого входа в склеп Клементины. И тут я просто терялась в догадках, кто мог на неё напасть. Гримий и упырь внизу, от вампира укушенная им раньше так кричать не будет!

— А-а-а-а! — на новой ноте заорал Гримий, тряся ногой, и я поняла, что вижу, как в его лодыжку вгрызается шустрое умертвие. Судя по симпатичным бусикам — женского пола.