Книга Горькие яблоки, страница 142 – Майя Сотис

— А вы, госпожа, там были? — вместо ответа спросила Радка, лихорадочно думая, что теперь делать. Когда-то в детстве она вычитала в сказке выражение «между молотом и наковальней», и сколько отец не водил её в кузницу, так и не смогла его понять. Что же, сейчас она знала точно, что чувствуют между ними.

— Нет, — Ева дернула плечом, словно отмахиваясь от назойливого насекомого. — У меня нет близких подруг среди цветочных.

— Как и вообще подруг, — Радка не сразу сообразила, что произнесла это вслух, но Ева не обиделась.

— Так и есть, — ответила она. — И на то есть причины. Кто-то проклял меня, и лучше этому человеку быть моим врагом с самого начала, чем становиться им позже.

«А ведь молот может и промахнуться, — неожиданно подумала Радка. — Если двинуться в его сторону».

Увидев же, что Рада не возражает против поездки на остров цветочных, Ева потеряла к беседе весь интерес. И, едва они закончили с пирожными, как предложила сходить за детьми. Они скомкано попрощались, вроде как Матиас устал и собирался спать, Манфред о чем-то поспорил с Мейнгримом, и ушел из детской раньше, а тут еще Ева, как и обещала, увязалась за ними до поместья. При ней с Фабиушем Ева не заговаривала больше о Лотте, а Радка не стремилась говорить с мужем при его сестре. Вот и шли молча, и только Фабусь что-то бубнил себе под нос, крепко держась за мать. Та же просто старалась не думать о том, что в случае неудачи он больше никогда не будет вот так ходить с ней. И, может, он об этом даже не вспомнит.

Радка так рьяно боролась с подступающими слезами, что не сразу поняла, как от невыплаканных слез у неё покраснели глаза и распух нос. Хорошо еще, что из-за зевающего Фабуся она могла не прощаясь скрыться в детской, а не изображать из себя радушную хозяйку. Какая из неё, небу на смех, хозяйка! Она даже за себя решать не может.

В детской она пряталась до тех пор, пока не заснул Фабиуш, а затем осторожно пробралась в свою спальню. Разговаривать с Мейнгримом, видеть, как он отводит взгляд и бормочет о вероятном выборе, ей совершенно не хотелось.

Спала она плохо и, едва рассвело, спустилась в почтовую комнату и написала Розе. Ответ пришел еще до того, как она успела окончательно проснуться. Радка несколько раз перечитала ответ. Что же, её ждали уже сегодня.

Запечатав ответ, она думала о том, удастся ли ей провернуть свой план, или она больше никогда не увидит сына. И Мейнгрима.

— Кхм, — кашлянул кто-то за спиной. Радка оглянулась и встретилась взглядом с Мейнгримом.

— Радослава, — неуверенно произнес он. — Ты ведь собираешься к цветочным?

Радка вздохнула.

— Я, может, и не магик, но не нужно делать из меня дуру, — она намеренно исключала из речи слова, позволившие бы ей катиться ровнее и вежливее. Только не сейчас. — Ты же сам хочешь удалить меня из дома.

«А твоя сестра хочет проверить, насколько опасны цветочные», — это тоже стоило произнести вслух, но с Мейнгримом оставался Фабусь.

— Ты присмотришь за моим сыном? — вышло жалко. Куда жалобнее, чем она собиралась.

— Я его мастер, — Мейнгрим теперь не отводил взгляда, и это внушало уверенность. — Со мной он в безопасности.

— Ну и хорошо, — Радка криво улыбнулась. — Пропусти, я начну собирать вещи. Меня ждут через две недели.

Мейнгрим молча посторонился и позволил ей пройти, а ей больше всего хотелось, чтобы он её остановил. Но получить именно то, что хочется, ей до сих пор не удавалось ни разу. Следующие две недели прошли как во сне. Радка уже злилась на себя, что дала себе отсрочку — с ней было только хуже, а насладиться общением с сыном всё равно и двух недель было мало.