Книга Горькие яблоки, страница 152 – Майя Сотис

Когда она закончила рассказ и с наслаждением выпила воду, что подал ей Мейнгрим — откуда только взял! — муж еще некоторое время молчал, уставившись в одну точку. Сама же Радка, освободившись от накопившихся секретов, почувствовала себя неуютно. Она поболтала ногой, разглядывая сбитый носок туфли, потом разгладила складки платья. Когда она уже собралась встать и пройтись по кабинету, Мейнгрим наконец отмер.

— Теперь я понял, как они это делают, — пробормотал он, почесывая подбородок. — Но не понял, что именно.

— Может, ты расскажешь мне? — Радка снова разгладила складки. Конечно, её немного успокоило то, что смерть ей не грозит, но исчезнуть так, что потом тебя не то что не найдут, даже искать не станут, ей не хотелось.

— Позже, — пробормотал Мейнгрим. — Я хочу понять, почему с тобой это не работает. Я уверен, что они чувствуют в тебе угрозу и пытаются устранить. Но не могут. Что в тебе особенного?

— То, что я не магик? — разозлилась Радка и встала. Кажется, Мейнгрим витал в своих фантазиях и не понимал, что ей может грозить реальная опасность. Иначе он не вел бы себя так глупо, разве нет? Он обещал заботиться о них с Фабиушем, и она поверила ему.

— Вряд ли, — несколько минут он всерьез обдумывал её вопрос, но наконец покачал головой. — Когда мы летали в твое село, чтобы избавить тебя и Фабиуша от родственников, мы не встретили сложностей ни с чем. И это при том, что среди нас не было ни одного магика с даром убеждения. Да Лотта одним движением руки заставила бы все село на себя молиться.

— А что с моими родителями? — запоздало испугалась Радка. Из её глаз брызнули слезы — и как можно было ни разу не подумать о них? Пусть мать её никогда особо не любила, а отец и вовсе оказался не родным, как она, она могла быть такой черствой?

— Радослава, ты чего? — Мейнгрим одним движением вскочил и оказался рядом с ней, выуживая её из кресла и сжимая в объятиях. — Мы никому не навредили, даже Хенрыку. А уж твоим родителям особенно. И неужели ты думаешь, что они сами слишком глупы, чтобы понять, насколько тебе лучше будет в городе.

Радка продолжала плакать, но не оттого, что испугалась за родителей, а по ним. Как давно она не видела их, не ругалась с матерью и не молчала рядом с отцом… И даже не вспоминала о них, завертевшись в городе. Может, они и не слишком ласковы были с ней, но Фабуся они любили и наверняка скучали по нему.

Может, она зря скрывает от Мейнгрима, что он станет отцом? Кто знает, поверит он ей или будет стоять на том, что Ева знает лучше, но попробовать стоило. Вот лягут они спать, и она расскажет.

— Успокоилась? — спокойно спросил супруг, осторожно отодвигая её, но не отпуская. Он попытался вытереть ей слезы и лишь когда она ойкнула, хватаясь за щеку, сообразил, что не та рука. На этой была перчатка.

— Прости, — покаялся он. — Перепутал.

— Ты в уборной так не перепутай, — буркнула Радка, держась за поцарапанную щеку. Всё настроение нежничать с мужем у неё пропало.

— Прости, — повторил Мейнгрим и шагнул назад. — Я должен поработать, с Лоттой мне пришлось забросить все дела. Лягу поздно.

«Ночуй в своей комнате», — расшифровала это Радка и кивнула. Что же, они снова вернулись к этому. Но у неё будет еще время припомнить супругу его холодность. Потом.

А пока у неё есть Фабусь и книги. Она способна не скучать и в их обществе.