Книга Чужая кровь, страница 114 – Майя Сотис

Манфред схватился за голову и едва снова не провалился в глаза сидящей тут же Лотты. Он понял всё. Убежденный в своей неотразимости, он забылся и попался в простую ловушку магессы, владеющей даром тонкой работы с разумом. Если бы не внезапно попавшийся в ловушку Мейнгрим, он бы плутал по своим воспоминаниям еще долго, оставаясь таким же беспомощным и обездвиженным.

— Что здесь происходит, госпожа, — а вот и Ламберт. Манфред расслабился. При короле опасен был только сам король.

— Я защищалась, — кротко ответила Лотта.

— Защищались или защищали свою падчерицу? — голос короля похолодел. — Боюсь, что мне придется попросить вас встретиться с пурпурной феей. А если ей не удастся, ведь нам всем известен дар вашего рода, то Ульфила будет говорить с вашим пасынком и падчерицей, когда найдет её, до тех пор, пока это не потеряет смысл. Вам ясно, госпожа?

Манфред бросил короткий взгляд на Мейнгрима. Как тому переменчивость короля? Но проклятый синий стоял с таким лицом, словно речь шла не о нем. Он куда больше взбесился, когда портал перенес его в руки Манфреда. Сейчас Манфред сообразил, что стоило чуть уточнить крючок, кровь у брата с сестрой была до того близкая, что портал среагировал и на Грима тоже.

Другое дело Лотта. Та побелела так сильно, что Манфред был уверен, что она того и гляди потеряет сознание.

— Не надо фею, — наконец произнесла она. — Я всё расскажу, если вы пообещаете никогда не трогать моих Грима и Еву. Мой король.

На Мейнгрима она даже не смотрела, как и на Манфреда, голова которого просто раскалывалась от всего того, что вытащила из недр его памяти эта мерзавка.

— Я обещаю, что не трону их обоих, — легко согласился Ламберт.

— И не прикажете никому другому, — добавила Лотта. Краски потихоньку возвращались на её лицо. Крепкая.

— И не прикажу никому другому, — согласился Ламберт и с этим.

Манфред подумал, что приказывать вовсе не обязательно, но вслух ничего не сказал.

— Я подслушала их разговор, — Лотта вздохнула и произнесла на одном дыхании. — Они решили затеряться на юге королевства.

— Они? — повторил Ламберт. — Как принцесса?

Лотта скривилась и подарила ему долгий взгляд, который определенно значил нечто большее. Что-то, что Манфред не мог понять.

— С ними всё хорошо, Ева носится с Радославой как с золотым яблоком. Пылинки сдувает.

А вот теперь лицо Мейнгрима дрогнуло, на мгновение на нем появилось совершенно человеческое облегчение. Манфред тоже был рад, но было немного досадно, что Ева почему-то подружилась с Радославой. Это всё усложняло для него.

Он так ушел в свои мысли, что не заметил, как снова уставился на Лотту. Манфред содрогнулся от той ненависти, что видел во взгляде Лотты, направленном на Ламберта. Даже на него она смотрела не так. Но король остался спокоен.

— За что ты ненавидишь меня, фиолетовая? — только и спросил он мягко.

Манфред ждал, что она напомнит про угрозы её приемным детям, что звучали только что, но Лотта его удивила.

— Я не помню, — ответила та после паузы и скривилась, словно от боли. Что она может понимать в боли! Манфреду впервые за последние много лет по-настоящему хотелось разрыдаться.

— Такое бывает, когда дар слишком тяжел для слабого организма. Ты много пережила. Иногда ненависть — это просто недопонимание. Я не наврежу твоим приемным детям, будь спокойна, — Ламберт же был великодушен.