Книга Драконий огонь, страница 114 – Майя Сотис

И если Матиас здесь, то где Фабиуш? Разве не должен был Мейнгрим приглядывать за ними обоими и Годжиком впридачу?

Радка почувствовала, что снова начинает злиться. И только заворочавшейся на руках теплый комочек заставил её поумерить пыл. Она и без того сделала всё, что могла, разве нет?

Мейнгрим отступил к стене от огромного и определенно одичавшего дракона и шевельнул перчаткой, заковывая себя поверх обычного доспеха в ледяной панцирь. Но дракон вдруг захлопнул оскаленную пасть и негромко заворчал.

Голос дракона не долго оставлялся одиноким, к нему добавилось второй утробное ворчание. Мейнгрим не сразу понял, что это говорит он. Говорит с драконом! Человеческое горло было плохо приспособлено для этих звуков и он морщился, слыша как косноязычно изъясняется. Но главное было не это, почуяв в нем недавнего дракона, пленница успокоилась и больше не собиралась его сожрать.

Как умел Мейнгрим пояснял, что вернуть ей человеческое обличие может наследник того самого короля, что поймал и держит её тут. За что? Она понятия не имела. Вот уж кого она сожрала бы не задумываясь!

Драконица забила хвостом, приходя в ярость только от воспоминания, и Мейнгрим вытянул вперед руки, успокаивая бедную измученную девочку с фиалковыми, а вовсе не золотыми глазами.

Мейнгрим, минутой назад мечтавший, чтобы драконица и впрямь перекусила попалам и короля, и вероломного Манфреда, подумал о мудром старом драконе, помнившем только свое имя, и покачал головой. Драконица опустила голову ниже, позволяя ему погладить ноздри на уродливо голове. Она прикрыла глаза и шумно вздохнула, обдавая его теплым дыханием.

«Почему?» — услышал он в рычании.

Мейнгрим не помнил нужные слова, но он очень старался. Что, если месть окажется недостаточной. У короля были причины скрыть её тут. А значит, он знает, кто она. А она сама — нет.

Мейнгрим верил, что или Фабиуш вернется за ним, или его собственный портал заработает, и он сумеет выбраться отсюда и вытащить дракона. Или же заставить Ламберта вытащить дракона взамен на помощь синих. И вот когда битва закончится, они поговорят совсем по-другому! Кажется, драконица была готова согласиться, но в этот момент волна магии едва не сбила с ног Мейнгрима и заставила недовольно зареветь драконицу.

— Янка… — прошептал Мейнгрим. — Так вот ты какая, жена моего лучшего друга!

Ярость, страх и тревога за Радославу и их с ней ребенка сплелись в жгучий шар, и драконица глухо ворча, отступила в темноту. Мейнгрим почувствовал, как этот жар как обычно жгучий ледяной холод вытягивает из него силы и рвется наружу.

Он расставил руки как тогда дома, чувствуя, как ледяной панцирь струйками стекает по его доспеху. Рыкнула драконица, и он поспешил расставленные пальцы направить вверх. Огонь как у Евы с потрескиванием молний и холодом льда ринулся вверх, и дворец застонал, чувствуя мощный удар магии. Но устоял, лишаясь лишь одного из корней и скрытой в нем темницы. Толстый слой камня пошел трещинами и вдруг рванул, засыпая темницу крупными осколками, щебнем и брусчаткой с площади, устремившейся в провал.

Мейнгрим, откашливаясь от пыли, не сразу понял, что жив и с трудом выбрался из-под сложенных крыльев драконицы. Над ними было открытое небо. Но едва драконица выкарабкалась на поверхность, волоча уцепившегося за её шею Мейнгрима, как им обоим стало ясно, что все усилия были напрасны. Перед ними стоял Ламберт.