Книга Дочь Горгоны, страница 62 – Оксана Заугольная

– Смотрю вот на тебя. – Егор первым прервал возникшую неловкую паузу. – И вспоминаю, как мечтал обладать тобой. Такая красивая, недоступная…

Васса попыталась посмотреть на Егора особым взглядом, но свет фонарика бил в глаза, и она с трудом могла сосредоточиться на тёмном силуэте. Почему у неё не такой голос, как у Бануша! И раненая рука ныла, мешала принять соблазнительную позу. Впереди сотни лет, она даже не вспомнит Егора с его липкими взглядами и руками. Нужно только выбраться отсюда.

– А теперь? – как можно осторожнее произнесла она, так и не дождавшись его первого шага. Кажется, она всё испортила даже одним звуком своего голоса.

Егор вздрогнул и попятился.

– Не сплю с ящерицами, – бросил он из коридора прежде, чем хлопнуть дверью.

Снова щёлкнул засов.

Васса в сердцах ударила рукой по мягкой стене, потом свернулась калачиком на раскладушке и закрыла глаза. Ей нужно поспать. Ночью, в самый сонный час, она попытается дальше процарапывать стену. Но для этого нужны силы.

В тот раз Солунай повезло. Она едва успела войти в кабинет, а директор – его запереть, как в дверь заколотили.

– Александр Николаевич, Александр Николаевич! – Если бы это была Айару, директор бы проигнорировал. Впрочем, Айару не обращалась к нему лишний раз, считая Александра Николаевича кем-то вроде Белого Хозяина гор – вроде есть, но это не повод просить его о помощи. Марта, Шварц и другие воспитатели не стали бы так тарабанить и объяснили бы толком, в чём дело. Но это была Елена Васильевна – совсем молоденькая воспитательница, русская и не совсем понятно как попавшая в приют. Когда она появилась несколько лет назад, Солунай уже перешла в старшую группу, и ей не было никакого дела до тех, кто занимается малышами. А Елена Васильевна наравне с директором стала заниматься самыми крохами. Смешно, но ни Айару, ни Кристина, ни Тана с Чиме не умели так возиться с младенцами, как директор. Но это отнимало у него массу времени. С появлением Елены Васильевны директор стал заниматься только с самыми трудными вроде Аэллы. А сама воспитательница, которая даже питалась в отдельной комнате со своими воспитанниками, так же сильно любила маленьких, как боялась старших. Она почти не выходила за пределы двора, а уголок для игр её подопечных по её просьбе был отделён от прочего пространства жёсткой металлической сеткой.

Так что проигнорировать её директор никак не мог. Он только кивнул Солунай, мол, поговорим позже, и вышел за дверь.

– Что случилось? – глухо раздался его голос.

Найка напрягла слух и шикнула на змеек, чтобы не шуршали.

– Ваша зверушка… – Было слышно, как судорожно Елена Васильевна подбирает слова. – Сбежала. Протиснулась через прутья клетки.

Александр Николаевич выругался.

– Болотник напал на вас, на детей? – отрывисто спросил он.

– Нет. – Елена Васильевна заговорила тише, Солунай пришлось напрячься, чтобы расслышать её. – Он пронёсся мимо на всех четырёх конечностях и протиснулся сквозь забор…

К счастью, дверь оставалась приоткрытой, Солунай дождалась дуновения ветерка и ступила в сквозняк. Получилось! Она нырнула в него и оказалась рядом с лестницей, ведущей вниз.

Вскоре голоса послышались снова.

– …Получается, он издох? – Александр Николаевич говорил отрывисто, зло. – Добрался до болота и всё-таки издох от полученных ран. Логично, болотники стараются умереть на своём месте силы. Ранения были слишком серьёзными. Но зачем тогда вы устроили такую панику, Алёна?