Онлайн книга «В Питере НЕжить»
|
– То, что ты в детстве головой ударилась, я даже не сомневалась, – сказала Савельева. – Все мы через это проходили. У нас вместо горки был курган с радиоактивными отходами. И я там так приложилась головой о дерево, что пришлось швы накладывать. Томка задумалась. – Тебе или дереву? – Очень смешно, Трутс, – вздохнула Савельева. – Твоё несравненное чувство юмора бьёт все рекорды. – Не стоит благодарностей. – Прижав ладонь к груди, Томка поклонилась с тем изяществом, на которое способна только девушка с Безымянного острова. Они сидели в крошечном сквере в двух шагах от Боровой улицы. Майский вечер густо пах сиренью – если подумать, не такая плохая замена шоколаду. В цветущих ветвях отчаянно, будто в последний раз, чирикали воробьи, а небо над головой отливало молочной голубизной, такой светлой, что бледное полукружие луны попросту растворялось на этом фоне. Петербургский май – особое время года. И день – не день, и ночь – не ночь, а уже начавшееся по всем приметам лето в любой момент способно обернуться снегопадом. К счастью, на этот раз погода решила обойтись без сюрпризов. Воздух был тёплый, на небе – ни облачка, а чтобы праздно шататься по городу, большего и не нужно. – Кстати, раз зашла речь про горки, я тут кое-что вспомнила… Сцепив руки в замок, Томка потянулась, разминая затёкшую спину. Маленькая и тонкая, из тех девушек, которых за глаза называют «вертлявая пигалица», она не могла и трёх минут спокойно усидеть на месте. А рядом с Савельевой, которая была выше её на две головы, Томка регулярно пыталась тянуться вверх, чтобы отыграть хотя бы пару сантиметров. Извечный комплекс невысоких людей. Савельева снисходительно усмехнулась. – И что же ты вспомнила? – спросила она. – Очередную городскую легенду про крысиные хвостики? – Думай, что хочешь, – начала Томка. – Но все это случилось на самом деле, и я сама тому свидетель. Когда я была мелкой, кроме того слона мы ходили и на другие горки. Например, до ТЮЗа – там есть такие длиннющие скаты, по ним в театр завозят декорации. Но склон на них слишком пологий, толком не разгонишься, а бордюры на главной лестнице наоборот – слишком крутые, можно шею свернуть. Поэтому самой крутой горкой считалось старое бомбоубежище на Заслонова. Здесь недалеко, по прямой через двор. Потом там открыли модный ночной клуб, но внутри побывать мне не довелось, я ходила в другие клубы. А вот как на горку, мы с подружками туда бегали часто. Точно не скажу, когда это случилось. В пятом, кажется, классе – плюс-минус. Помню только, что зима в тот год выдалась такая холодная, каких ни до, ни после мне переживать не доводилось. Птицы замерзали на лету: сама не видела, но одноклассник рассказывал, как ему на голову свалился заледеневший голубь. Спасибо меховой шапке, а то было бы у меня одноклассником меньше. Но что нам какие-то морозы? В те времена я бы дошла пешком до Северного полюса, скажи мне кто, что там есть хороший склон. Ну и если бы родители отпустили. Мы учились часов до двух, а потом бежали на горку и торчали там до глубокой ночи. То есть часов до шести, на самом деле, – в декабре темнеет рано. И это важный момент. Детская горка – место шумное и многолюдное, в хороший день там вообще не протолкнуться. Очередь покататься длиннее, чем в Эрмитаж. Но когда садится солнце и зажигают фонари, все меняется. Вроде и народу ничуть не меньше, а ощущение такое, будто ты осталась одна на всём белом свете. Люди вокруг становятся какими-то ненастоящими: только что ты болтала с подружкой, но стоит отойти на пару шагов, и она натурально исчезает, как привидение. А ты стоишь, глазами хлопаешь и гадаешь, действительно ли это была твоя подружка или кто-то другой в её обличье? А ещё вокруг очень тихо. Все шумят, галдят, хохочут в голос, а все равно кругом тишина. Думаю, это из-за снега. Он был очень пушистый и жёсткий, как стекловата. Это ведь её используют для звукоизоляции? А может, из-за холода все звуки замерзали в воздухе, как морожены песни у Писахова… Представляю, какой гвалт поднялся там по весне, когда они оттаяли! |