Книга Вор, страница 138 – Роннат

Монетка вновь упала.

«Домыслы, домыслы, домыслы».

– Значения не имеют возраст, деяния или происхождение человека. Я вижу только одну закономерность.

– Какую же? Говори, мне надоело ждать, – поторопил Сарос.

– Я видел стариков, наречённых недавно, и их шкатулки были пустыми. Я наблюдал, как радовались в деревне, где шкатулку открыла девушка, наречённая пять лет назад в первый день лета, и дар у неё был. А у принца Севира, наречённого в тот же год, в восьмой день лета, шкатулка оказалась пустой. Я думаю, важно, когда человеку дали имя. Пять лет назад между первым и восьмым днём лета. Что-то произошло с Двуликой в тот промежуток времени – то, из-за чего она не пришла на суд к бесценной. То, что не позволяет богине вкладывать дары в шкатулки, – говорил Искатель, глядя, как монетка падает на стол светлой стороной вверх.

Даур не шевельнулся, не вздрогнул, даже не моргнул, но бледность не вышло скрыть за хорошей актёрской игрой, да и спрятать расширенные от ужаса зрачки тоже не получилось.

– Ты что-то знаешь, – догадался Искатель.

Но бесценный взял монетку, призвал шкатулку и, пока никто не успел опомниться, спрятал дар внутрь. Шкатулка исчезла.

– Что это значит, Даур? – воскликнул капитан, схватив бесценного за рукав.

Бесценный с каменным лицом поправил одежду и сказал:

– Монетка упала, вы сами увидели. Другими словами, Искатель не сообщил ничего стоящего, одни лишь догадки да фантазии. Мы зря потратили время. Прости, хранитель, сдаётся мне, ты останешься здесь надолго.

Даур не ошибся. Сарос уплыл через несколько дней и даже не подумал взять Искателя с собой. Сырой трюм сменился чуть менее сырым полуподвалом. Крысы, впрочем, тут были точно такие же, как и на корабле. Разве что качка почти не чувствовалась. Лишь перед сном Искатель ощущал, как остров плыл по волнам, хотя, может, это и чудилось.

Хранитель всё время проводил в одиночестве и занимался тем, что переписывал учётные книги. Сарос давно искал слугу для такой работы – скопилось её немало. Старые толстые фолианты от времени рассыхались и покрывались плесенью, поэтому кому-то нужно было заботиться об их сохранности. Едва Искатель изучил первый том, он понял, что воли ему не видать. На страницах оказались бесконечные списки купленных и проданных рабов, записи о кораблях, прибывающих на остров, о сражениях с пятой ветвью, столкновениях с варварами и рао, даже имена рабовладельцев и покупателей, а также записи о том, где они живут.

Служанку, которая приносила Искателю еду и забирала ночной горшок, звали Фарида. И, что удивительно, рабыней женщина не была. И может, поэтому она относилась к пленнику с милым добродушием.

– Хорошо поработал сегодня, старик? – Улыбка у неё была щербатой, но весёлой, а нос – в конопушках. Фарида поставила на стол тарелку с ухой и беззастенчиво заглянула Искателю через плечо. – И что можно понять в этих закорючках? А это? Почему эти круглые, а эти – с чёрточками?

– Это расколотый диалект, – пояснил Искатель.

– Вон оно как, – протянула Фарида с долей уважения. – Всё сидишь тут, в темноте, жалко мне тебя. Чем не угодил-то Саросу?

– Не сошлись в цене, – усмехнулся Искатель, подув на лист, чтобы чернила подсохли.

Фарида засмеялась.

– Он тот ещё прохвост, но честный. Платит хорошо, мужа моего не обижает, а тот лентяй, ух, лентяй, будто не для него в Слове богини сказано: всяк, кто не делает, должен думать!