Книга Вор, страница 40 – Роннат

Лика ощупывала шершавые стены. Постепенно темнота рассеивалась, отгоняемая тусклым свечением узоров в камне. Микаэла не сидела на месте: сначала она принесла, как и обещала, немного еды, и они вместе отобедали, хотя сперва у Лики кусок в горло не лез. Потом послушница отлучилась ещё раз, другой, третий. По возвращении она приносила разные мелочи: второе покрывало, кувшин с водой, несколько свечей и искряные камушки.

Поначалу Лика радовалась такому вниманию, а потом стала замечать, что Микаэла больше спрашивает, чем отвечает на вопросы. Послушница в основном отшучивалась и переводила разговор на другую тему. Лика так и не вызнала, что ждёт её на суде.

«Наверно, ей нельзя рассказывать», – решила Лика.

– Как ты открыла шкатулку принца? Наверное, магией бесценных? – понизив голос до заговорщического шёпота, спросила Микаэла.

Лика мялась, не зная, что ответить, как вдруг дверь без стука открылась и в келью вошла Балла. Она явно запыхалась. Руки с трудом удерживали скромный подсвечник.

Микаэла тут же отпрянула от Лики. Улыбка исчезла с лица, а взгляд снова сделался безразличным. Девушка встала, слегка кивнула Балле и, не попрощавшись с Ликой, вышла.

Балла заперла дверь изнутри, поставила свечу на пол и с кряхтеньем села на стул.

– Так, говоришь, ты умеешь читать, дитя?

– Да, на ветвийском и на расколотом диалекте, – сказала Лика.

– Возьми Слово богини. – Старушка вытащила две книги из широкого кармана на юбке и одну передала Лике. Открыла текст по закладке и погрузилась в чтение, только глаза по строчкам забегали.

Света едва хватало для чтения. Лика щурилась и вглядывалась в строчки. К концу страницы она спохватилась, сообразив, что не поняла ни единой фразы. Текст был очень старым, поэтому многие слова оставались непонятными: чернила выцвели, а некоторые знаки даже не использовались в современном письме.

– Скажите, что будет на суде?

Балла бросила на девочку строгий взгляд и вернулась к книге, буркнув:

– Не болтай, дитя. Читай.

Лика обиженно нахмурилась. Глаза у неё слезились, и буквы расплывались. Книга толщиной была страниц на триста, и Лика понимала, что не осилит столько и за неделю. Да и был ли там нужный ответ?

– Микаэла сказала, что вы много знаете о бесценных и учении Двуликой, – попробовала Лика разговорить Баллу. – Можете мне рассказать? Пожалуйста.

Балла лишь перевернула страницу.

Лика вздохнула и откинулась на спинку кровати.

– Равны перед Двуликой принцы и нищие, – прочитала Балла. – И грехи их равны, и деяния, и кровь.

Лика встрепенулась, но старуха замолчала и больше не разомкнула губ.

«Неужели она решила подсказать мне?» – подумала Лика и вновь принялась вчитываться в строки.

Постепенно получилось приноровиться к замысловатому письму. Но вот сгорели уже три свечи, а в книге не нашлось даже упоминания равного суда. Лика узнала про наказания и милосердие, про ярость и смех богини, про её чудесные деяния и деяния страшные. Многие истории перекликались со сказками, которые Лике рассказывали в детстве. Сказка о Луне и Солнце говорила о том, что у тьмы и света детей было не поровну и тогда они поделили последнюю дочь. В книге же описывалось сотворение Двуликой мужчиной и женщиной, но в целом истории заканчивались одинаково: богиня уравновешивала все события в мире. Её деяния и дары были необходимы для чего-то большего. Поэтому существовали жизнь и смерть, день и ночь, а у богини – и светлый, и тёмный лики.