Книга Змеиный крест, страница 30 – Энни Вилкс

Хелки потерла бок и игриво протянула:

— Ну, это уже травма. У меня к этой книгне неприязнь. Мне понадобится много дней на ее изучение.

— Два, — тихо поправила ее Алана.

— Серьезно, я читаю так быстро? — деланно удивилась Хелки. — Ладно, два. Раз я такая быстрая, я многое успею изучить… А если серьезно, — внезапно проговорила она. — Я не рискну приносить книги о заговорах или ритуалах, но ведь они тебе и не нужны. Что тебе интересно? Древние сказания, описания магических битв тысячелетней давности, легенды о великих семьях, сказки, рассказываемые детям всех концов света?

— Все, — неверяще ответила Алана. — Может, сказки чуть менее интересны.

— А вот это ты зря, кстати, — ответила Хелки. — Один наш наставник, историю преподает, говорит, что через сказки мы смотрим на мир глазами тех, что их написал, и смотрим им же в душу. И правда, когда читаешь заморские, это совсем не как наши. Будто находишься в чужой шкуре. Надо бы и тебе попробовать.

— Убедила, — не особенно сопротивляясь, сдалась Алана. — Хочу побывать в шкуре детей Виллионских рыбаков или подростков племени Тиубаи. Я о них только слышала.

— Договорились, — кивнула Хелки. Виллион и Тиубаи. И еще что-нибудь. У меня задание по истории, по сказкам. Обсудишь со мной? Я не очень усердная в этом, а мне эссе писать…

— Но сначала Сотиан Белонравый, — строго сказала Алана.

Глаза Хелки смеялись.

— Благодарю, наставник, но сначала работа, — ответила эта солнечная девушка и, взмахнув кудрями, унеслась в сторону столовой, оставив Алану наедине с ее сокровищем.

Уникальные книги, каких она никогда бы не нашла в родной земле, отвлекали Алану почти от всего. Стоило ей погрузиться в мир витиеватых слов — и тоска по родным временно отступала, уступая место хитросплетениям сюжета. Она читала, казалось, каждый миг, не посвященный работе или общению с Хелки, запоем, проглатывая с одинаковым рвением и тяжелые трактаты, и юмористические фантазии, и не зря разрекламированные Хелки сказки.

Кроме того, теперь Алана с Хелки часто обсуждали прочитанное. Различия между ними в этих дискуссиях стирались, и Алана больше не чувствовала себя не способной поддержать беседу о чем-то важном простачкой. Ей нередко удавалось отстоять свою точку зрения, и эти маленькие победы, идущие на пользу обеим, грели ее. Девушки спорили о мотивах первых Вертерхардов и Теренеров, о причинах их пронесенной сквозь века вражды, о том, были ли достаточными меры по удержанию в составе Империи Серой земли восемьсот лет назад, и мог ли отец нынешнего императора передать трон не младшему сыну, а племяннику. Алана с удовольствием закапывалась в сборники законов, чтобы найти ответы на самые сложные вопросы домашних заданий Хелки, и та, не отличавшаяся подобной въедливостью, искренне благодарила подругу, признавая, что без нее изучение истории и судебного дела было бы скукой смертной.

Перед сном, лежа под тонким шерстяным одеялом, Алана часто воскрешала в памяти теплое письмо мамы. Она представляла себе дрожащие завитки ее ровного почерка, как слова были расположены на листе. Мысленно она перечитывала письмо снова и снова — и каждый раз оно приносило отголоски того облегчения.

Все еще переживая за маму и Еву, теперь Алана представляла, как вернется домой после истечения контракта, обнимет их — уже почти взрослую сестру и поседевшую мать — и скажет спасибо за все, что Вила сделала для нее в ущерб себе. Алана наконец чувствовала себя так, будто место, в котором она оказалась, и правда было доброй сказкой, и теперь просыпалась не в слезах, а с улыбкой.