Книга Запах ночного неба, страница 210 – Энни Вилкс

— Никому.

— Никому?

— Я понимаю, почему ты насторожена, почему не даешь себе расслабиться в моем присутствии, почему ищешь подвох в моих действиях. Как и то, что вряд ли смогу переубедить тебя. Но со временем ты увидишь, что я не лгу. Я люблю тебя.

Он говорил спокойно, без малейшего надрыва или неуверенности, словно не было ничего более естественного, чем произносить эти слова снова и снова.

И вдруг Алана поняла, что верит черному герцогу, безоговорочно, чувствует сердцем его радость от собственного присутствия, ощущает искренность улыбки. Если подумать, Даор Карион ни разу не дал ей повода усомниться в его чувствах. Он действительно был рядом, на него можно было положиться, он показывал ей мир и рассказывал о его тайнах, оставался нежен и терпелив и всегда с уважением относился к ее желанию отстраниться. Как и к желанию придвинуться ближе. И он точно…

— Вы действительно можете себе позволить не обманывать меня, — скорее сказала себе, чем спросила черного герцога Алана. Но он серьезно кивнул:

— Безусловно. И уверяю тебя, я уважаю себя достаточно, чтобы не играть влюбленность. Я люблю тебя.

И снова это признание звучало как констатация факта.

— А вы не злитесь, что я не говорю этого?

— Нет, маленькая, — улыбнулся герцог. — Не говори, если не готова и не хочешь. И мне сложно себе представить, как ты могла бы меня разозлить.

Некстати вспомнился Келлан, и мысль о нем немного отрезвила Алану. Она потупилась, пряча взгляд, но Даор не только не отпустил ее, но и прижал к себе сильнее: теперь она утыкалась носом в его рубашку, а он, кутая девушку в свой плащ, невесомо касался губами ее волос. И образ наставника отдалился, размылся и пропал, не оставив за собой даже привычного чувства вины.

— А вы не думаете, что вам лучше бы подошел кто-то не так отличающийся от вас? — все-таки уточнила Алана.

— Ты хотела бы, чтобы я обратил внимание на кого-то еще? — весело спросил ее Даор.

Алана только помотала головой — и услышала рождающийся в его груди счастливый смех. Она подняла лицо и, словно бросившись в жару в холодную воду, попросила:

— Поцелуйте меня еще раз.

Вестер Вертерхард, которому так и не было пожаловано звание мудреца, очнулся ночью в своей каюте. Его не привязали, что было удивительно, но он был слаб, как пьяный: попытавшись поднять руку, шепчущий обессиленно уронил ее обратно, не успев коснуться столика у кровати.

Воздух был тяжелым и наполненным мерзким запахом моченого дерева. Мухи жужжали у столика с фруктами. За высоким круглым окном над дверью не было ничего слышно, будто Вестер проснулся в пустоте, наполненной лишь насекомыми, гнилью и жарой. Он помнил, что означает эта тишина посреди оживленного веле и шума моря — комнату закрыли магически, а учитывая неприязнь пар-оольцев к тайному языку — наверняка на двери светился один из запирающих амулетов.

Его стреножили с помощью спинели и заперли, как животное.

Вестер ненавидел Пар-оол. Каждого мудреца, решившего убрать молодого шепчущего со своих глаз, каждого не склонявшегося перед ним матроса, все эти фанатичные правила, глупость, лицемерное почитание тысячи богов, поклонение демону, жестокость и низведение шепчущих до ничтожеств.

«Вы не смеете! Я — пророк вашего божества!»

«Не единственный, но слишком много возомнивший о себе чужак».