Книга Запах ночного неба, страница 26 – Энни Вилкс

Однако Роберт не стал дожидаться, пока друг начнет разговор. Как только дверь за Сином закрылась, он тяжело откинулся на подушки и закрыл глаза предплечьем. И будто в никуда проговорил:

— Я чуть не сломался. В этот раз и правда чуть не сломался. Они не просто пытали Велиана. Они заставили его пытать самого себя, отрезать от себя куски, и много что еще делать с ними. Он убивал женщин, и детей тоже. Когда Велиан пришел в себя, я не знаю, мне кажется, он должен был помутиться разумом. Наш Велиан, добрый и светлый мальчишка, не сможет жить со всей этой кровью на своих руках. Я не уберег его, хотя и пошел с ним в качестве защитника. Все внутри меня хотело надеть уже этот проклятый ошейник и забыться. Я понимал, что на кону весь Приют, и только это меня остановило. Когда я остался, то даже хотел чувствовать всю эту боль. За Велиана, которому я не помог.

— Роберт, — сочувственно прошептал Ингард, борясь с подступающими к горлу слезами. — Страшно представить, что было бы, если бы один из директоров Приюта оказался пар-оольской марионеткой. Всю Империю в тот же день можно было и похоронить. Ты не дал этому случиться. Все мы понимаем это, и Син, и даже Келлфер, хоть у него сердце и из камня. Спасибо тебе.

Ингард вглядывался в лицо друга. Ему казалось, что из-под руки польются слезы, но Роберт был недвижим, и никакой влаги на его лице не было. Он опустил предплечье. Глаза его были красными, но сухими.

— Они не считают нас за людей, судя по тому, что делали, — сказал он мрачно. — Это не просто пытки. Так дети забавляются, вставляя соломинки в брюхо жучкам и оставляя головастиков на солнце. И что ужасно, это дает им над нами большое преимущество. Тот же Син, который вполне мог бы сравнять столицу Пар-оола, Караанду, с землей, не станет этого делать. Но если у них есть свой Син, и ему представится возможность, от Фортца и всех его жителей останется пепелище.

— Это стоит сказать Сину, я думаю.

Роберт не ответил, погруженный в мысли:

— А когда я думаю, что буду тем человеком, к которому станут приходить безутешные родители с портретами своих детей, чтобы я сказал им, не было ли среди… — Он перевел дыхание. — Мне вообще не хочется выходить отсюда.

— Пока нет смысла никому рассказывать, — тихо ответил Ингард. — Это ведь ничего не меняет. Твое состояние заботит меня сильнее.

— Нет, — сказал Роберт твердо. — Нет. Я не позволю себе такой слабости. В конце концов, что мне ныть? Я отлично отделался. Руки Теа мне вырастит самое большее за неделю. Я жив и цел. И Велиан тоже. Хотя, думаю, он ненавидит меня.

— Велиан светлый, но он не дурак, — позволил себе улыбнуться Ингард. — Келлфер рассказал, что Келлан немного привел его разум в порядок. И как только Велиан придет в себя, он, как и все остальные, поблагодарит тебя.

Роберт несколько секунд смотрел в глаза другу. Ингард с болью отметил, как его настоящее лицо снова скрывается за беззаботной маской, и губы растягиваются в улыбке.

— Может, стоит организовать премию в мою честь? — весело спросил Роберт.

Ингард поморщился, не желая поддерживать друга в этой игре. Он слышал, что таилось за этими внешне тщеславными речами: абсолютная уверенность Роберта, что он заслужил наказание и не может быть прощен. И за оскалом прятался крик, которым Роберт бы не позволил себе кричать.