Книга Круговая подтяжка [= Экзотические птицы ], страница 77 – Ирина Степановская

– Вставай, хватит дурака валять! – Людмила не любила подобных эксцессов.

– Да что такое? Вставай! – повысила голос Тина.

– Не за себя умоляю! – причитал Барашков, размазывая по щекам воображаемые слезы, – а только волею пославшей мя жены!

– Ну так и будем на пороге стоять? – Тина перевела взгляд на Людмилу.

Та втащила супруга в коридор, за ними робко вошла собака, заняв собой все пространство.

– Проходите в комнату! – Барашковы вошли, а сенбернар так и остался сидеть у двери с грустно опущенной мордой. – Откуда он у вас взялся?

– Тина, мы к тебе. Больше не к кому, всех перебрали. Возьми собаку на постой! – серьезным и грустным голосом сказал Барашков.

– Вот эту? – Тина пальцем осторожно показала на сенбернара.

– Эту, – закивал Аркадий. – Я тебя умоляю! Жалко пса. Хозяева уехали.

– Ну, если ты просишь… – начала неуверенно Тина. – Но… вообще-то я его боюсь. Может, можно взять кого-нибудь поменьше размером?

– Поменьше у меня только Людмила, – серьезно ответил Барашков.

– Я боюсь, мне его не прокормить.

– А Людмила ест еще больше сенбернара.

– Да хватит тебе! – пнула его жена и сказала, уже обращаясь к Тине: – Ты знаешь, правда! Собаку некуда девать. Хозяева в одночасье снялись и куда-то девались. Бросили квартиру, машину. Всё. Аркадий две недели с собакой жил, потом какие-то люди пришли и турнули его оттуда. Собака три дня бегала по участку голодная. Выла страшно. Они ему позвонили, сказали или забирай, или пристрелим. Он приехал, забрал его.

Сенбернар, поняв, лег в коридоре, а в комнату высунул башку.

– А у меня, как на грех, на собак аллергия. Я задыхаюсь! – Сенбернар посмотрел на Людмилу и отполз в коридор назад. – Мы туда-сюда, никто его не берет. Ну а мне, сама понимаешь, тоже астму получать неохота… Я все эти ночи подряд кашляю.

– А ты гомеопатией не пробовала? – спросила Тина.

– Думаешь, мне есть, когда для себя горошки подбирать? Если не возьмешь, конечно, придется пробовать, но…

– Я возьму его, – твердо сказала Тина. – Ребята, ради вас я хоть черта возьму.

– Да ты посмотри, какой он хороший! – стал зачем-то открывать пасть сенбернару Аркадий. – Чистый, не пахнет!

Пес не огрызался, но мотал головой.

– Да ладно, оставь его. Я тебе верю.

– Тина! Мы тебе будем корм поставлять, – пообещала Людмила. – Правда. Ты знаешь, Аркадий не мог его отдать в питомник. Он же с ним уже несколько лет ночевал, как с родным…

– Ну, решили же уже. – Тине даже стало неловко, что они так ее упрашивают. – Как его зовут?

– Лорд, – сказал Барашков. Сенбернар сел, но смотрел в пол, будто специально не хотел поднимать голову от стыда. «Совсем, как я, когда убегала из клиники», – подумала Тина. Ей показалось, что она должна полюбить этого пса, оставшегося без хозяев.

– Не похож ты на лорда, дружок, – сказала она. – Скорее уж на бродягу. Подожди, я тебе сейчас сыру дам. – Она пошла в кухню и по дороге заметила, как затих в своей клеточке Дэвид Ризкин. – А у меня тоже животное теперь есть. Мышь! – гордо показала она Дэвида гостям.

– С мышью, конечно, проще, – заметил Аркадий.

Людмила чихнула.

– У меня, значит, и на мышей аллергия, – констатировала она.

Тина отрезала сыру и присела перед Лордом на корточки. Пес украдкой взглянул на нее исподлобья.

Она на минутку задумалась. Новое имя само пришло в голову.

– Ты – Сеня! – убежденно сказала она. – Сенбернар Сеня! А что? Нормально звучит.

Кусочек сыра незаметно исчез с Тининой руки.

– Ах ты, бедолага! – Тина повернулась к Барашковым. – Ребята, пора отмечать Новый год! У меня шампанское есть и елка.

Барашков схватил тяжеленную сумку и потащил ее в кухню.

– Давай выгружай! – скомандовал он Людмиле.

– Ой, что вы, зачем? – удивилась Тина.

– Да не для тебя это, для собаки! – Людмила достала пакеты с крупой, целый тюк картошки, огромный пакет костей из специального магазина, мясные обрезки и сухой корм.

– Оставьте вы все. Открывайте шампанское! Я здесь сама все разберу.

Раздался хлопок. Зазвенели бокалы.

– С наступающим!

– Спасибо тебе за Лорда! – обнял Тину Барашков.

– Да ты что! Тебе спасибо! – ответила она. – Если б не ты… – Она закусила губу.

– Аркадий! Домой! – Людмила поволокла Барашкова к двери. – У нас из-за этой собаки в квартире конь еще не валялся! Ни салата, ни горячего. Ладно, дочка к друзьям уйдет, а то просто стыд и позор!

– Да посидите еще! – жалобно попросила Тина.

– Нет, правда, не можем, – извиняясь, улыбнулся Аркадий. – На самом деле, уже черт знает сколько времени.

И Тина опять посмотрела как бы со стороны на эту суетящуюся и одевающуюся в коридоре пару и подумала, уже не в первый раз, что не хотела бы сейчас идти домой с Барашковым вместо Людмилы. Ей нужен был другой человек. «Наверное, он сейчас дома. С Юлией», – подумала она про Азарцева.

– Ну, Тина, пока! – Людмила, одевшись, выглянула из коридора в комнату. – Смотри! Смотри! – Она внезапно захохотала и потащила Барашкова за рукав. Сенбернар по-прежнему сидел на том же самом месте у входа в комнату, не продвинувшись вперед ни на сантиметр. Но поза! Его поза! Он уже не сидел с печально опущенной головой, а, вопросительно поднимая брови, поглядывал то на Тину, то на Людмилу с Аркадием. И самое главное, он незаметно для людей повернулся к двери спиной! Он будто хотел сказать– нет, вы как хотите, а я отсюда больше никуда не хочу идти. Мне кажется, меня здесь уже оставили.

– Да оставайся, Сеня, оставайся! – Тина в первый раз осторожно погладила его по спине. Барашков с женой на цыпочках, чтобы не привлекать внимание собаки, вышли из квартиры и с облегчением закрыли за собой дверь.

– Сеня, ты Сеня. Бедолага, такой же, как я. Может, мы с тобой – родственные души?! – уже безбоязненно гладила его Тина. – А может, надо было назвать тебя Чарли? Нет, это было бы предательством. – Она подошла к полке, где стояла клеточка с мистером Ризкиным. Взяла ее, осторожно показала сенбернару. – Это твой друг. Не трогай его.

Собака подняла морду, словно хотела сказать: «Подумаешь, чем удивили! Пахнет мышью. Ничего особенного. Не буду я его трогать!»

– Ну и хорошо. – Тина убрала клеточку с мышонком на место.

Дэвид в новой ситуации освоился быстрее всех и вскоре уже заботливо чистил задние лапки.

– Ты, я вижу, чистюля! – сказала ему Тина и ушла в кухню разбирать собачьи продукты. Стрелки часов медленно подвигались к наступлению последнего часа уходящего года. Вдруг Сеня шумно вздохнул с придыханием, медленно вошел в комнату и огляделся. Коврик возле Тининой кровати его вполне устроил. Он осторожно лег на него, повернулся на бок и вытянулся поудобнее.