Книга Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?, страница 49 – Энни Вилкс

— По секрету, — понизила голос Лиамея. — Да, напали. На Младшую ветвь. Уничтожили всех. И сейчас, говорят, пытаются проникнуть на территорию Старшей ветви. Там сейчас много именитых, еще с праздника.

Это не было секретом, на самом деле, война и атака на Приют обсуждалась в каждом уголке дворца. Но Лиамея рассудила, что девушка быстрее расположится к своей новой приятельнице, если будет думать, что Лиамея делится важной информацией только с ней.

— Мой отец там, — просто сказала Кьяра, распуская узел на макушке. Косы тяжело упали ей на спину, и она запустила в волосы пальцы. — Твои родственники тоже?

— Я не именитая, — неохотно призналась Лиамея. — Но сочувствую тебе. И все же, если кто и умеет воевать, то Сфатион Теренер.

— Для него война — как море для рыбы, — грустно кивнула Кьяра. — Я почти не боюсь за него. Я знаю, что отец в порядке, он написал мне письмо. То есть не мне, но до меня оно тоже дошло.

Лиамея была сбита с толку ее откровенностью.

— Я как-то могу помочь?

— Мне ничего не нужно, — отозвалась Кьяра. — Но приятно, что ты меня не знаешь, а предлагаешь помощь. Лучше приходи иногда. Мне тут одиноко.

— А как же великий лекарь? — аккуратно спросила Лиамея, вся превратившись в слух.

— Я для него большая обуза. Сложно его винить, что он не рвется скрашивать мое время, — пожала плечами Кьяра. — Вы же слышали о моей болезни? Насколько я понимаю, дворец должен это обсуждать. Ведь Дэмин Лоани — великий лекарь.

Лиамея удивленно вскинула голову. Неужели девушка только притворялась наивной? Можно ли было верить ее словам? Но она выглядела так искренне и даже нелепо в своей открытости! Однако чему успела наложница научиться во дворце, так это тому, что лицо любого может оказаться маской. Любого, кроме Олтара.

— Да, об этом и правда шепчутся, — рассеянно согласилась наложница, прикидывая, не сказала ли верткой девчонке чего-то лишнего. — Кьяра, мне нужно идти. До встречи.

Она уверенно встала, отерла влажный лоб. Кьяра вскочила за ней, словно не понимая перемены настроения. Лиамея позволила себя поймать обеспокоенному, кажущемуся искренним взгляду желтых глаз.

— Все в порядке? Я обидела тебя? — спросила Кьяра прямо.

— Нет, конечно, — выдавила из себя улыбку Лиамея, спешно уходя.

Кьяра не последовала за ней.

И когда Лиамея вышла из оранжереи, и холод обрушился на ее разгоряченную голову, ей стало стыдно.

Но стыд исчез, стоило Лиамее увидеть Олтара, заинтересованно глядящего вглубь оранжереи через окно.

Когда красивая, как настоящая королева, и печальная, как носящая траур вдова, наложница ушла, Кьяра грустно опустилась обратно на скамейку. Она не понимала, чем обидела новую знакомую.

Гэрэла всегда говорила, что у ее подопечной слишком длинный и острый язык. Но разве сейчас Кьяра острила? Она не пыталась задеть женщину. Вообще-то Лиамея сильно отличалась от других наложниц, она выглядела очень одиноко и вызывала совершенно другое желание: защитить, поддержать. Усталые зеленые глаза, словно видевшие массу горя, смотрели так обреченно! Кьяре только сейчас пришло в голову, что бессмысленная судьба наложниц старика не только смешна, но и невероятно трагична.

Кьяра вертела в руках нож, которым пользовалась вместо ножниц. Какое-то смутное неудовольствие произошедшим угнетало ее, словно недоразумение повисло между ней и Лиамеей.