Книга Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?, страница 6 – Энни Вилкс

— Он вылечит тебя, — раздался у плеча режущий голос жениха. — Не бойся.

Хоть слова и были мягкими, то, каким тоном Тан Стелер промолвил их, разозлило Кьяру. В его исполнении «не бойся» звучало как «и ты будешь моей, никуда не денешься», и хотя Тан попытался смягчить хотя бы формулировку, сути за ней он прятать не стал. Его широкая мускулистая ладонь легла Кьяре на талию, и Тан похлопал ее по спине, как мог бы похлопать хорошую лошадь.

Внутри поднялась волна отвращения. Кьяра до боли сжала зубы, представляя, как достает из корсажа нож и протыкает эти мерзкие пальцы один за другим, но позволила себе лишь сделать шаг вперед, плотнее кутаясь в подбитый мехом шерстяной плащ. Вспомнилось лицо наставницы Гэрэлы и ее полные слез глаза: «Если ты опозоришься, герцог Теренер решит, что я плохо воспитала тебя! Он меня казнит! Пожалуйста, девочка моя, не будь такой импульсивной, как обычно, прошу тебя!»

— Тан, я не заметила, как вы подошли, — выдавила из себя Кьяра. — Мне очень холодно. Вы не могли бы принести мне другой плащ, теплее?

— На тебе самый жаркий плащ, душа моя, — заметил Тан. — Но тебя могу согреть я.

И он сделал шаг за Кьярой, увлекая ее в тесные, душные, но, нужно признать, горячие объятия. Наверно, все, что думала Кьяра о прикосновениях этого самоуверенного гада, отразилась на ее лице — по крайней мере, Даника на той стороне их небольшого круга округлила глаза, поджала губы и осуждающе покачала головой. Кьяра сделала глубокий вдох и вернула своему лицу правильное выражение безразличного смирения, расслабив рот и лоб — и неожиданно встретилась взглядом с великим лекарем. Прятаться от его проницательных глаз Кьяра не стала, наоборот, вздернув подбородок. Дэмин едва заметно усмехнулся и вернулся к разговору с Ивом Стелером.

Дэмин Лоани решил получить чин великого императорского лекаря, когда понял: со временем первый человек Империи станет немощным, а значит, власть перейдет в руки того, от кого зависит умирающий. Люди без таланта к направлению потоков мира жили мало, они боялись смерти и были жалки в окончании своего жизненного пути, и представители рода императора не являлись исключением, несмотря на свое высокое положение и — формально — почти абсолютную власть.

Дэмин видел, как цеплялся за жизнь прежний император, как он хватался за руки ранее служившего ему великого лекаря, каким больным огнем горели его несчастные глаза — и насколько он был открыт влиянию человека, спасавшего его раз за разом, готовившего ему снадобья и шептавшего над его трясущимся тщедушным тельцем исцеляющие заговоры. Привязанность императора к целителю была инстинктивной, животной, непоколебимой. Вот только прошлый великий лекарь был глупцом и не пользовался данным ему шансом.

Дэмин, тогда находившийся на распутье, решил, что обладание политическим могуществом будет интересным и полезным. Подобная власть открывала ему еще одну любопытную возможность: уничтожить Красные земли, наполнить их ядом изнутри, превратить красного герцога и всю его ненавистную семью в изгоев, растоптать их гордость и в конце концов убить, не пачкая собственных рук. Как и красный герцог когда-то походя уничтожил все, что было дорого Дэмину, лекарь хотел истребить и низвергнуть в грязь все, представлявшее ценность для Сфатиона Теренера. Убить красного герцога и его детей было слишком просто, и он заслуживал судьбы более страшной, чем обычное умерщвление.