Книга И жили они долго и счастливо, страница 107 – Алёна Селютина

– Ты и есть дурак, я никуда не собиралась, – прошептала Настя. – И я не говорила, что не люблю тебя. Я очень тебя люблю. Но еще раз напьешься, будешь ночевать под дверью.

– Не злись, – вздохнул Финист. – Я пил, потому что мне уже давно по-настоящему страшно не было, забыл, каково это, не стерпел.

Он подтянулся поближе, устраиваясь головой у нее на коленях, уткнулся носом ей в живот. Настя по привычке запустила пальцы в его волосы, массируя. Сокол заурчал.

– На-асть, а помнишь, какой я пир устроил, когда Борислав родился… Неделю гуляли.

– Помню, – буркнула Настасья, но он услышал в ее голосе улыбку. – Вы ему спать не давали, я вас всех тогда люто ненавидела.

– И когда Светозар родился, пировали… И Тихомир. А рождение Ярославы как следует не отметили… Не дело это… Надо собрать всех… Дочка же… Любимая… Единственная… Потом придет какой-нибудь… Задурит… Права заявит… Все поотстреляю…

– Ну да, будто ты в свое время не так же поступил, – пробормотала Настя, но Финист уже спал.

Она аккуратно высвободилась из его ослабевшего захвата, переложила его голову со своих колен, встала, поцеловала в лоб и хотела уйти, но не смогла. Легла сзади, обняла со спины. Пахло медом (она все делала вид, будто не в курсе, что бренчит в сумке Финиста после встреч со старшим сыном) и родным мужчиной.

Весь день она представляла сцены одна хуже другой и пыталась успокоить дочь, которая, прекрасно ощущая состояние матери, выдавала истерику за истерикой, прервавшись лишь на недолгий дневной сон. Кинжал на стене сверкал отполированными боками, и к концу дня Настя поймала себя на желании выдернуть его из рамы и разломать. Ушел – значит ушел. Сбрасывает, и пусть. У нее вообще-то тоже гордость есть. А вечером, когда Яра наконец уснула, она не выдержала. Разрыдалась. Решила, коли придет – дверь ему не откроет. Кто ж знал, что, убегая, он успел прихватить с собой ключ?

Ну и ладно, будто ни разу не ругались. И хуже бывало. Зато ночи в обнимку с мужем она все-таки дождалась. Живым, целым и невредимым мужем, пусть и пьяным впервые за долгие годы. И сейчас все было хорошо, и этим нужно наслаждаться, а там видно будет. Утро вечера мудренее.

В конце концов, ведь раз за разом они выбирали друг друга, и это было самым сложным и самым прекрасным. Сотни раз прощали друг другу смешное и страшное. Тысячу раз заново решали любить друг друга. И стали друг другу домом, к которому стремились каждое мгновение, а иначе и быть не могло.

Последний луч солнца мигнул и погас, сила пробудилась и разлилась по венам, заставляя Василису проснуться. Она резко открыла глаза и рывком села в постели, не сразу сообразив, где находится, но потом увидела знакомые цветы на обоях и рамочки с птицами и успокоилась.

Она была дома. Память вернулась к ней. Кощей убил Марью. Все закончилось.

Василиса откинулась обратно на подушки.

Этим утром они с Кощеем вернулись домой, и он уложил ее спать. Наверное, зачаровал, потому что спала она спокойно, долго и без снов. Подобные чары были запрещены, но мужу Василиса доверяла полностью и по их поводу не беспокоилась – наоборот, была благодарна. Сейчас же за окном стремительно темнело, спальня погружалась в сумрак, и это тоже порадовало. В темноте лучше думалось, а ей было о чем подумать.

Она предала Настю и Финиста.