Книга И жили они долго и счастливо, страница 189 – Алёна Селютина

– Такого больше не повторится, – едва ли не шепотом пробормотала Василиса, чувствуя себя нашкодившим ребенком.

Ей было невероятно стыдно перед Баюном, и одновременно она не знала, как отблагодарить, чтобы он понял, насколько она в долгу перед ним.

– Ты можешь это гарантировать? – спросил он.

Василиса кивнула.

– Кощей просил сообщить позже, но… Через два месяца нас здесь не будет. Кощею нужно время, чтобы закончить все дела, а потом мы уйдем в Навь и останемся там.

– Что? – Баюн нахмурился. – Он хочет, чтобы ты ушла с ним в Навь?

– Не он хочет. Я хочу, – уверенно ответила Василиса.

– Ты слишком живая для Нави, – мотнул головой он. – Ты не продержишься.

Василиса улыбнулась.

– Спасибо за заботу, но я сильнее, чем кажусь. И, как показали последние события, я полна сюрпризов. И еще раз спасибо. Огромное. Я не знаю, как…

– Дел больше не натвори, – еще сильнее свел брови Баюн. – Этого будет достаточно в качестве благодарности.

Василиса не удержалась, подалась вперед и порывисто обняла его. Артефакт на его груди не способен был подавить его сущность; Баюн был горячим и пах чем-то знакомым: немного Лесом, немного Навью, немного огромным сварливым котом, объединившим их всех под своим началом, сплотившим их едва ли не в одну семью и заботившимся о них словно о собственных детях. Василиса промокнула непрошеные слезы о его пиджак и отстранилась.

– Никогда больше так не делай, – рыкнул Баюн. Впрочем, смотрел он на нее с выражением, которое вполне можно было принять за нежность. – Иди. Завтра жду тебя на рабочем месте, и не смей отлынивать эти два месяца, отработаешь их по полной.

Василиса кивнула, отвернулась и пошла на выход.

– Василиса, – окликнул Баюн.

Она обернулась.

Он смотрел на нее так пристально, что стало не по себе.

– Моя царица, – произнес он и склонился в глубоком, почтительном поклоне.

Желудок сжался и нырнул куда-то вниз. Баюн не спешил распрямляться, и она кивнула – подбородок дрогнул – и поспешила на улицу, понимая, что, когда он все-таки выпрямится, неудобно будет им обоим.

На улицу Василиса вышла в смятенных чувствах. Прохладный сырой осенний воздух наполнил легкие. Вечерело. Небо обложило тучами, ветер гонял под ногами березовые листья. Пиликнул сотовый, Василиса достала его и разблокировала экран.

«Появилось дело. Не уходи с территории, я постараюсь закончить быстро», – гласило сообщение от Кощея. Что ж, возможно, это было к лучшему. Ей хотелось немного побыть одной. Она сошла с крыльца и нырнула в объятый золотом лабиринт парка. На одной из дорожек обнаружился Данила. Он размеренно махал метлой, сгребая листья в кучу. Василиса неуверенно пошла в его сторону. Он взглянул на нее и кивнул.

– Привет, – не скрывая грусти, вздохнула она. – Есть еще метла?

Данила кивнул в сторону лавочки, к которой был прислонен инвентарь. Василиса взяла одну из метел, отошла к другому краю дорожки и неумело махнула по листьям. Те полетели в стороны, обнажая мокрый кусок асфальта, испещренный трещинами и бликующий в свете горящих фонарей. Махнула еще раз, уже увереннее. Потом еще и еще. Листья взлетали и опадали, собираясь в кучу, в какой-то момент они с Данилой начали действовать синхронно, и ветер подхватывал и разносил по парку звук, издаваемый их метлами: «шурх-шурх-шурх». Так они и убирались, переходя с места на место, сгребая листья в кучи, высвобождая дорожки. Когда все было сделано, они опустились на скамью, по-прежнему молча, и Василиса огляделась. Вокруг было чисто и хорошо. Данила закурил, красный кончик сигареты мигал в темноте, словно светлячок.