Книга О детях Кощеевых, страница 128 – Алёна Селютина

– Давай пока попробуем просто жить, – наконец попросила Василиса. – Сейчас нужно помочь нашей дочери. А потом, когда у Златы всё наладится, мы вместе решим, что делать дальше.

Кощей кивнул, наклонился и поцеловал ее в макушку. И внезапно тишину дома прорезал звук. Музыкальная нота охнула в воздухе, задрожала и растворилась. А за ней еще одна. И еще. Они падали, как первые капли дождя падают на высушенную долгим зноем землю, по одной, неуверенно. Кто-то перебирал клавиши на пианино в гостиной, но в их семье играл только один человек. А потом ноты слились воедино и пролились мелодией. И дождь из музыки наполнил воздух и стал обещанием жизни.

– Она играет, – сам себе боясь поверить, шепнул Кощей.

– Она два года не играла, – так же шепотом ответила Василиса и робко улыбнулась.

И они снова застыли, боясь спугнуть момент. А музыка из гостиной всё лилась и лилась, возвращая в их дом надежду, заставляя верить, что всё еще может обернуться к лучшему.

И столько в ней было чувства…

* * *

Все съедобное закончилось, как всегда, неожиданно и некстати. Клим на всякий случай еще раз проверил холодильник и ящики стола на предмет чего-нибудь, что не нужно готовить, нашел завалявшуюся пачку печенья, в которой сиротливо лежала половинка крекера, съел его, недовольно смял пустую пачку, четким броском зашвырнул в ведро у двери, натянул кофту, надел кроссовки и пошел в ближайший магазин добывать себе пропитание.

На улице моросило. Зарев, или август по-здешнему, погодой не радовал. Был он хмурый, холодный и дождливый. Дед обещал теплую осень, но Климу не хватало солнца сейчас. Набросив на голову капюшон, он добежал до ворот Конторы и шагнул за них. И остановился. У прорезанной в воротах железной калитки, подставив лицо дождю и ловя губами капли, стояла Злата. Она была без зонта и без кофты и при этом выглядела и улыбалась так, будто занималась самым прекрасным делом на свете и оттого пребывала в состоянии абсолютного блаженства. А волосы уже были совсем мокрые и футболка тоже. Заболеет же! Чего творит!

– Злата! – позвал Клим. – Привет…

Она поспешно обернулась к нему, но, узнав, тут же расслабилась. Ожидала увидеть кого-то другого? Яшку? Или, наоборот, прячется тут от брата, потому и не идет на территорию? Удивительно, она была с ним. С молчаливым, замкнутым Яшей, который при девушке ни разу не смог двух слов внятно связать. Но отчего-то это больше не вызывало ни зависти, ни боли. Три дня прошло с тех пор, как они с братом помирились, и весь гнев в Климе давно успел остыть.

– Тебе не холодно? – спросил Клим без всякой задней мысли. – Хочешь мою кофту?

Злата засмеялась, а потом огляделась, убеждаясь, что никого поблизости нет, и повела рукой от живота вверх, ко лбу, пошептала, и одежда и волосы мгновенно просохли.

– Я ж ведьма, – напомнила она.

– А чего тогда мокнешь? – нахмурился Клим.

– А потому что хорошо.

Ничего хорошего в моросящем дожде Клим не видел. Вокруг было сыро и неприятно, а он любил солнышко, тепло и сухость. Но спорить не стал. Ну, есть у девки причуды, чего к ней лезть, не его же. Вот чья будет, тот пусть и разбирается.

– А ты чего себя не просушишь? – поинтересовалась Злата. – Можно еще «зонтик» сделать. Это простой заговор. Давай научу. Повторяй.

И она произнесла слова. Климу почудилось, будто его ударили по затылку. Он уже весь вымок, и отказаться было глупо, но проблема заключалась в том, что вне тренировок его силы окончательно отказались повиноваться ему.