Книга О детях Кощеевых, страница 135 – Алёна Селютина

– Умеешь же ты всё испортить, Авдеев, – вздохнула Юля и прикрыла глаза. Сама виновата. Нечего было расслабляться. А теперь иначе не получится. Ладно, она постарается сделать это максимально быстро, ибо безболезненно уже не выйдет. – Тогда приготовься разочароваться, но я должна это сказать, потому что дело действительно во мне, а не в тебе. – Она протяжно выдохнула и уставилась в столешницу. – Значит так. Я терпеть не могу быть одна. И не вижу никакого смысла мариновать себя в одиночестве только потому, что точно знаю: каждый мой новый мужчина – это ненадолго. Всё дело в том, что я совершенно не умею быть в отношениях. Я позволяю себе влюбляться в каждого из них, это легко. Мне нравятся букетно-конфетные периоды и прочее подобное. Но всё это быстро заканчивается, и из всех щелей начинают лезть нюансы. Вот здесь я даю слабину. В том числе потому, что не вижу смысла ради мужчины наступать себе на горло. И, кажется, вообще не умею любить. Зато я отлично умею изгонять мужчин из своей жизни. Почти каждый из них полагает, что ушел сам. Более того, это получается у меня почти машинально, как-то само собой. Стоит розовым очкам упасть, и я становлюсь истеричной, придираюсь по любому поводу… Знаешь, когда Руслан предложил мне выйти за него замуж, я на самом деле страшно перепугалась. У меня не было веского повода сказать ему «нет». Я согласилась, а потом посидела в одиночестве и представила, что буду с ним день за днем, год за годом. И меня вырвало. Я сделала всё, чтобы максимально испортить наши отношения и чтобы свадьба не состоялась. Год и девять месяцев вместе. Мой рекорд… Так вот. Мне с тобой очень хорошо. И вчера мне было потрясающе. Прям как никогда. Но как бы мне ни хотелось всё это повторить, я не готова поставить под удар двенадцать лет нашей дружбы и потерять тебя ради призрачной возможности стать с тобой ближе, чем мы уже есть. А это неизбежно случится, если мы перейдем эту черту. Когда держишь человека на расстоянии, проще контролировать происходящее и себя. А когда всё время рядом… Я не смогу. Я пробовала. Не выходит. Мне уже не двадцать, Дём. Я уже всё про себя поняла. Вот теперь можешь думать обо мне, что хочешь. Но если я потеряю тебя, то потеряю единственного по-настоящему родного мне человека. И вот тогда я действительно стану одинока. Всё. Я всё сказала.

Демьян смотрел на нее, приподняв бровь, и в лице его читалось что-то грустное. Разочаровался?

– Дём, – попросила Юля. – Только не молчи. Бей сразу.

– Я думаю, – вздохнул он, – что глубоко в тебе сидит маленькая девочка, которую бросили родители и которая очень хочет на ручки. И она закатывает истерики, чтобы убедиться, что очередные руки окажутся надежнее и никуда не денутся. Что ее просто любят. Безусловно. Так вот, Юль, мои руки всегда к твоим услугам. Даже когда ты будешь кричать и топать ногами. А с Русланом тебе было надежно, но скучно. Уж давай признаем: от него зевать хотелось. И тебя вырвало от невозможности смириться с этим «скучно». Но со мной-то тебе весело, разве нет?

Что? Вот сейчас было действительно больно. Потому что в цель? Кто ему дал право копать так глубоко? Она не для этого всё рассказала.

– Это что за сеанс психотерапии на дому? – нахмурилась Юля.

Демьян пожал плечами.