Книга О детях Кощеевых, страница 192 – Алёна Селютина

– Штанга, – рассмеялась Женя. – А вообще, это то, из-за чего я завалила экзамен по философии, когда в октябре поступала в аспирантуру. Препод каким-то образом углядел ее у меня и попытался воззвать к моему чувству прекрасного. Ну а я немножко ответила… – Она тяжело вздохнула. – Ладно, кого я обманываю… Я хорошо ему ответила, в результате мы почти час собачились и в конце даже наорали друг на друга… Вот я и вылетела. Ну и, разумеется, уже нечего было думать пытаться снова поступить туда же.

– А больно было? – спросил Клим.

– Не сдать экзамен? Пожалуй, это был самый болезненный опыт в моей жизни. После него я решила, что надо срочно что-то с собой делать. Видишь, к тебе вот пришла мириться…

– Да нет, я про другое. Эту штуку в язык вставлять больно было?

– Да нормально, – пожала плечами Женя. – Больше с заживлением мучилась. А что, тоже хочешь? Имей в виду, от нее зубы портятся. Лучше что-нибудь другое для начала.

– А что еще бывает?

– Да полно всего. Я просто такой вариант выбрала, чтобы отца не нервировать. Он про пирсинг даже не подозревает. Если специально внимание не акцентировать, то и незаметно.

– Жень, а ты куда по ночам ходишь? – в сотый раз спросил Клим.

– Гулять, – в сотый раз ответила Женя.

– Возьми меня с собой, а?

Женя покачала головой.

– Слушай, мне просто нравится, когда темно и тихо и людей на улицах нет.

– А если пристанет кто?

– У меня взороотводящий амулет есть. Отец делал.

– Я буду молчать, – пообещал Клим. – А ты мне покажешь, где такое делают, а?

– Ты в принципе не умеешь молчать, – вздохнула Женя. – Но я подумаю. Пошли, поможешь мне овощи нашинковать.

Она не согласилась прямо, но Клим уже знал, что это «да», просто ежик, живущий внутри Жени, не позволял ей просто так взять и произнести это вслух.

– Пошли, – кивнул он. – А то суши эти ваши странные какие-то.

– Вот и хорошо, мне больше достанется, – засмеялась Женька.

О поцелуе они больше не вспоминали.

До комнаты Яши Злата дошла молча, хотя больше всего на свете хотела провалиться сквозь землю и поорать там.

– Ключ в кармане, – оповестил Яков и с выражением посмотрел на коробки, которые держал в руках.

Злата знала, что сделала бы, скажи он ей такое летом. Запустила бы руку к нему в карман и искала там очень долго и обстоятельно. И честно говоря, именно так ей и хотелось поступить сейчас. Но сейчас было не лето. А вариант «провалиться под землю» всё еще не казался худшим. И она просто забрала коробки.

– Ты из-за Клима расстроилась? – вздохнул Яша, когда они зашли в комнату. – Слушай, у него язык без костей, он сначала болтает, потом думает… Да и не думал он ничего такого, просто привык надо мной подтрунивать. Не принимай на свой счет, пожалуйста.

– Всё нормально, – ответила Злата, очень стараясь, чтобы это вышло хоть чуть-чуть достоверно. – Правда. Есть хочешь?

– Нет.

– А чего хочешь?

– Тебя… Ну, обнять.

Если бы сейчас было лето… Ах, как можно было бы пофлиртовать. Например, предложить всё-таки совместить приятное с полезным и поинтересоваться, так ей полезать в картонную коробку или сразу голой. Или предложить разложить роллы прямо на ней. Только вот…

Яков смотрел на нее и ничего не делал. Столкнулись две нерешительности. И чего она боится? Так у них до постели никогда не дойдет, можно выдыхать. Злата первая подалась вперед и обняла, почувствовала, как его руки сомкнулись на ее спине. Вдохнула глубже. Яша замечательно пах. Чем-то душистым, тягучим, обволакивающим. Так пахнет дерево, разогретое на солнце, и сосновые иголки в бору, и смола на ветке, и целое поле цветов… И еще так пахнут бумага и чернила, и старая любимая книга, зачитанная до стертых полей… Она уткнулась носом в то место, где шея переходила в плечо. Что ж, здесь явно было лучше, чем под землей. Очень хотелось лизнуть кожу, прикусить легонько, пробуя на вкус. Злата не сдержалась, едва ощутимо коснулась губами.