Книга О детях Кощеевых, страница 237 – Алёна Селютина

– Так и останется.

– Ты обещаешь?

– Да.

– Навсегда?

– Да.

– Дём…

Демьян замедлился, и в том, как он гладил ее, появилось что-то гипнотическое. И в этот момент Юля и правда ему поверила. Поверила, что это до конца. И что можно говорить всё на свете.

Сейчас она как никогда ощущала, насколько они близки друг другу. Были только они вдвоем. И никого, кто мог бы их разлучить. Мягкое сияние светодиодной свечи ложилось на кожу Демьяна, и Юле она казалась медовой. И на цвет, и на вкус. Вся она сама тоже словно попала в мед, и тонула в его мягкости и сладости, и наслаждалась этим. Юля слишком доверяла ему, чтобы хоть на миг усомниться, что он позволит чему-то плохому случиться с ними.

«Говори мне всё», – сказал Демьян.

Говори мне всё.

– Дём, – выдохнула Юля. – Я хочу от тебя детей…

Тут-то всё и закончилось.

Демьян замер на середине очередного поцелуя. Отстранился, приподнявшись над ней на руках. Уставился не моргая. Юле почудилось, что ее резко рванули из ее бочки меда, и мгновенно стало неуютно. Ощущение безопасности и неги пропало. Машинально она поправила сорочку на груди и едва удержалась от того, чтобы попробовать натянуть на себя одеяло. Демьян вдруг показался ей неизмеримо далеким и даже немного чужим.

– Что? – испуганно спросила она, заглядывая ему в глаза. В полумраке они виделись ей черными, а не голубыми.

Он не ответил. Просто смотрел, и всё.

– Дём, что не так? – снова позвала она. – Это из-за моих слов о детях? Я, конечно же, не имела в виду прямо сейчас…

Демьян сел на постели. Свеча мигнула, потом вновь стала светить ровно. Юля не заметила этого. Она тоже отодвинулась к изголовью и села.

– Я… я что-то не так сказала?

– У меня никогда не будет детей, – отрывисто произнес он. – Я должен был объяснить тебе раньше…

Юля не узнала его голос. Это был чей-то чужой. Холодный, отстраненный. Неживой. Ничего в этом голосе не было от его родного, которым он водил за собой очередную завороженную его рассказом группу экскурсантов. И ее, конечно.

– Почему не будет? – шепнула она, еще не осознав, что именно означают для нее его слова.

– Я говорил тебе. Я проклят.

Говорил. Но ведь…

– Ты сказал, это ничего. Что ты запечатал проклятье. Что не умрешь.

– Не умру, – подтвердил Демьян.

Он произносил слова всё с той же спокойной, ровной, холодной интонацией, а ей так надо было, чтобы он снова стал ее Демьяном, чтобы обнял и успокоил, назвал Юляшей и сказал, что всё хорошо и они со всем справятся. Она слишком резко осталась одна.

Но Демьян не торопился возвращаться к ней.

– Я буду жить долго, Юль. Дольше обычного человека. Я не то чтобы хочу этого, но такова природа моих способностей. Раньше думал, что мне повезло. Но с годами взглянул на это иначе. Особенно учитывая, что особой свободы и выбора, как прожить эту жизнь, у меня нет. Помнишь, ты спросила, зачем я сварил то зелье. Я хотел узнать о своем проклятье. Я думал, оно связано с моим отцом. Но ошибся. Оно передается у нас в роду из поколения в поколение по линии моей матери. И моим детям тоже передастся. Если это будет мальчик, он умрет. Если девочка – будет обречена на одиночество. Наше проклятье убивает мужчин, которые оказываются к нам слишком близко. Поэтому оно пыталось убить меня.

– Но ты жив…

– Да. Потому что вместо меня умерли мои мать и бабушка. А потом мне очень повезло. Мы с Агатой встретили Агафью Егоровну, она объяснила сестре, как меня спасти, и помогла мне продержаться нужное время. Иначе меня бы уже давно не было. Я не могу обречь на это своих детей. Поэтому у меня их не будет.