Книга О детях Кощеевых, страница 57 – Алёна Селютина

В Тридевятом Кощей предпочитал объявляться если не ночью, то совсем уж поздним вечером. Так что не случайно в народе поговаривали, будто солнечный свет способен его погубить. Кощей про эту байку, к слову сказать, знал, и она его изрядно веселила. Порой Демьяну казалось, что соответствующую репутацию отец поддерживает специально.

Взороотводящие чары с них обоих Кощей снял уже после того, как они въехали во двор княжеского терема, и вышло, будто появились они ниоткуда, буквально вышли из воздуха. Трюк был дешевым, но неизменно имел успех. Черный конь Кощея встал на дыбы и заржал, ударил передними ногами о землю, и из-под копыт его полетели алые искры. Находящаяся во дворе челядь взвизгнула и отпрянула.

Кощей спешился, оправил плащ и кинул взгляд на Демьяна. Тот тоже соскочил с лошади и погладил ее по гриве, успокаивая – они тут ненадолго, разберутся с парой вопросов и уедут, – и передал поводья подошедшему к ним бледному от страха конюху.

Когда Демьян был много моложе, ему нравилось ходить в Тридевятый. Всё казалось, что он переместился на страницы учебника истории. Но позже, когда восторг от новизны прошел, Демьян не смог не признать: менялся антураж, но не менялись люди. Они здесь были такими же, как и везде. И проблемы у всех были примерно одинаковые. Как не остаться голодными и без дров на зиму, как сделать свою дружину сильнее, чем у соседа, как выгоднее пристроить дочь замуж или найти сыну женку с приданым побольше… И вскоре азарт ушел, уступив место привычке.

С другой стороны, Демьян не мог не согласиться, что воздух здесь был чище, а вода – слаще. Но Демьян, если и захаживал в Тридевятый один, предпочитал останавливаться там, где никто не смог бы догадаться, кто он есть. И, разумеется, такие места были далеки от царских теремов.

Однажды Василиса взяла его с собой к Алексею. Это был самый тоскливый день в его жизни. С родным сыном мамы они общего языка не нашли. Больше Демьян с ней не ходил и всегда искренне жалел Злату, когда той приходилось нести эту повинность. Впрочем, после достопамятного побега Златы из царского терема на ярмарку на семейном совете было решено, что ей больше необязательно гостить у старшего брата.

Вообще, побег тот вышел показательным. Злата впервые позволила себе поступить по собственному желанию, никого не спросив и не предупредив, хотя прекрасно знала, какой переполох может устроить. Но знала она и то, что одну ее никогда не отпустят. Потом она извинялась перед мамой и отцом, говорила, сама не понимает, что на нее нашло. А случилось это в октябре, осенью первого курса, когда Злата внезапно так сильно переменилась. Демьян всё гадал, почему он заметил эту перемену, а Кощей с Василисой – нет. Может быть, потому, что он – союзник всех детских проделок и главное доверенное лицо – знал ее с той стороны, с которой не знали родители. А может, потому, что рядом с ними она становилась прежней: всё такой же любящей, заботливой, ответственной дочерью. Только вот он видел холодный блеск в ее глазах, которого раньше не было, и слышал, как изменился ее голос, и теперь взгляд Златы чаще напоминал ему об отце, а не о матери. А потом он и вовсе нашел подтверждение своим подозрениям.

Как-то раз зимой Злата приехала к нему очень поздно и попросилась переночевать, сославшись на то, что нынче суббота и завтра не нужно в универ. А еще попросила сказать маме и папе, если спросят, что она вернулась к нему намного раньше. Демьян без задней мысли полюбопытствовал, где сестра провела вечер.