Книга Боярышня. Глава рода. Продолжение, страница 25 – Нина Ахминеева

Ступая поразительно бесшумно, невинно убиенный граф, подошёл к графине.

— Я пришёл за тобой, — прогудел зловещим басом фантом и положил руку на плечо женщины.

Та вздрогнула, оцепенела.

«Уровень кортизола повысился», — тотчас доложил Або.

Медленно-медленно Ольга Павловна повернулась на стуле. Кровь стремительно отлила от лица.

Самое время усилить эффект. Бойся!

Кровожадно ухмыльнувшись, я выкинула руку вперёд. Сорвавшаяся с пальцев сила ведьмы, влетела в грудь Ольги Павловны. Не в силах даже моргнуть, женщина с животным ужасом смотрела на мужа, вернувшегося с того света.

— Я пришёл за тобой, — не меняя тона повторил «Троекуров».

— К-к-костя, п-пощади, — заикаясь выдохнула насмерть перепуганная менталистка. Отклоняясь назад, она пошатнулась и вместе со стулом шлёпнулась на пол.

Молниеносно наклонившись, фантом схватил женщину за плечи, рывком поставил на ноги. Не отпуская, уставился на свою убийцу.

Побледнев до синевы, дворянка прохрипела:

— Это была ошибка. Не хотела причинять тебе вреда. Я могу всё изменить.

— Ты⁈ — «Троекуров» рыкнул с такой злостью, что даже у меня засосало под ложечкой.

— Не совсем. У меня есть кровь серебряной ведьмы, — торопливо заговорила Ольга Павловна. — Девка оказалась беременной, на поводок пока посадить не могу. Дай мне ещё немного времени, я её возьму под контроль. Ведьма тебя воскресит. Если сама оплошает, так прикажу ей духа рода Апраксиных призвать. Принесём ему в жертву ублюдка ведьмы. Он не устоит, не откажет в просьбе, поспособствует. Ты снова будешь жить. Костичка, не губи.

В помещении повисла звенящая тишина. Ладони сами собой сжались в кулаки. Эта загнившая заусеница собралась принести в жертву моего ребёнка⁈ Мразота. Собственными руками придушу.

«Демон способен оживить мертвеца?» — я с ненавистью взирала на серо-зелёную аристократку.

«Нет. Вернуть к жизни умершего невозможно. Либо графиня импровизирует на ходу, либо принимает желаемое за действительное», — холодно ответил Дмитрий и чуть крепче сжал женщину.

— Костичка, я больна. Не убивай, — просипела Ольга Павловна.

«Поводки со слуг сняты, — сдержанно сообщил Або. — Серебряную ведьму Троекурова обсуждала два раза с боярыней Силантьевой. Общались по телефону. О беременности ведьмы рассказала».

«Услышал. Нам здесь больше делать нечего. Саша, разозли её», — ледяным тоном попросил государь.

«С удовольствием».

Невидимая, я подошла к Ольге Павловне. Шепнула ей прямо в ухо:

— А ты знаешь, что на серебряную ведьму нельзя поводок надеть? — менталистка оцепенела, широко распахнула глаза. — Не видать тебе столицы. Ты обречена прозябать в глуши. Неудачница.

Из предосторожности я шагнула в сторону. Троекурова побагровела от гнева. И вдруг заорала:

— Тварь! Я вырву твой поганый язык, — скалясь, как бешеная собака, она забилась в руках «супруга», пытаясь вырваться. — Пусти меня, дохляк! Да как ты вообще посмел ко мне явиться⁈ Пшёл, прочь! Где ты, ведьма⁈ Убери от меня руки, я сказала!

Вертясь, как вошь на гребне, Ольга Павловна пыталась укусить, пнуть фантома. В мгновение ока «Троекуров» прижал к мощному торсу разъярённую психопатку. Удерживая её одной рукой, второй начертал в воздухе руны, открывающие туманный тоннель. Не реагируя на обещание «жёны» воткнуть ещё один нож во второй глаз, окровавленный бородач на несколько секунд замер. И внезапно вместе с «супругой» исчез.