Книга Боярышня. Глава рода. Продолжение, страница 70 – Нина Ахминеева

Распрощавшись с последним воином, я пододвинула к себе договора, которые приволок Або. Ознакомившись с условиями оплаты, с подозрением посмотрела на зверька: тот лежал на диванной подушке и делал вид, что спит.

Ну и как это понимать? Явно же не просто так хозяева всех магазинов проявили к нам неслыханную щедрость: продали товар в рассрочку, ещё и со скидкой в пятьдесят пять процентов.

«Або, а чего скидка такая не серьезная? — поинтересовалась я сарказмом. — Восемьдесят процентов гораздо приятнее».

«Мы ж не разбойники с большой дороги, что б нагло грабить. Совесть надо иметь», — парировал лопоухий снабженец.

В этот момент в служебное помещение вошла Маргарита. Налив себе воды, она жадно осушила стакан.

— Коробки с кремом доставили. Вроде бы всё на сегодня, — выдохнула и устало опустилась на стул.

— Не совсем, — я смущённо кашлянула. — В пятнадцать тридцать тебя ждёт хозяин соседней столовой. Он не только согласился с нами сотрудничать, но и готов взять на себя курьеров. Такого сговорчивого компаньона не стоит упускать.

— Не вопрос. Схожу, конечно, — Ткачук грустно улыбнулась.

— Рит, что с тобой?

— Ни-че-го, — по слогам ответила женщина. Поднявшись, сняла с вешалки пальто. Одевшись, попросила: — Если будете уходить через центральный выход, просто захлопните дверь. Ключи у меня есть, — и торопливо ушла.

Я взяла из вазочки сушку, захрустела. Ткачук вела себя сегодня странно: она не удивилась ни назначению директором, ни моему животу, не задала ни единого вопроса про то появляющегося, то исчезающего тушканчика. Да и в целом говорила мало и только по делу.

«Або, что происходит с Маргаритой?»

«Плохо ей. Утром звонил муж, вымаливал прощения. Слёзно просил прийти сегодня на суд и отказаться от обвинений. Она выбрала новую жизнь и тебя. Так что отстань от человека».

«Да я и не приставала, — мрачно глянув на зверька, уточнила: — Анатолий Фёдорович пошёл на процесс?»

«Конечно. С двенадцати часов заседают. Скоро закончат, но заехать за тобой Кони не успеет. Сразу после суда, он поедет к аномалии. Комиссия явится через двадцать минут».

О как. Дима говорил, что позвонят и предупредят за час. Впрочем, не опоздаю. Открыть портал — минутное дело.

«Ты сегодня обедала?», — внезапно спросил Або.

«Нет ещё. Времени не было», — призналась я неохотно. И направилась к вешалке.

«Не хочу читать нотаций, но дальше так дело не пойдёт. Что для тебя важнее: работа или ребёнок?»

В груди всколыхнулось раздражение. Однако через мгновение ока утихло.

«Разумеется, ребёнок важнее», — сжав в руках шубку, я медленно повернулась к зверьку.

«Да? Мне так не кажется. Ты сегодня пашешь с самого утра, как ломовая лошадь. Обследование займёт минимум два часа. Всё это время тебе придётся стоять посреди заснеженного поля на холоде. И будет очень хорошо, если освободишься до шести часов. В семь у тебя встреча с Силатьевым. Решила совместить обед с деловым ужином? Заодно там же и подремать?»

Выслушивать критику крайне неприятно. Особенно когда возразить нечего. Играя желваками на скулах, я отвернулась к окну: небо затянуто свинцовыми тучами, ветви деревьев гнутся под порывами ветра. Погода определённо не располагает к прогулкам.

Або, безусловно, прав. И мне, и малышу будет гораздо лучше, если прямо сейчас отправлюсь домой — есть и отдыхать. Да вот только в этой внезапной отповеди ушастого, что-то не так… Но вот что именно беспокоит понять не могла.