Книга Заслуженная пышка для генерала дракона, страница 93 – Кристина Юраш

Как будто только что поняла — что такое любовь. Что она не в сказках, не в романах, не в мечтах.

А — здесь. Сейчас.

С драконом.

С девочками.

С сундуками.

С башнями, которых стало чуточку меньше.

И с сердцем, которое больше не боится — высоты. Ну здесь я немного приукрасила. Как представлю, так вздрогну!

Прошло пять лет.

Пять лет — капля в море для драконов, но целая вечность для тех, кто когда-то осмелился взять за руку страх и шагнуть вперёд.

Выставки невест запретили.

Не прикрыли втихаря, а запретили. Громко и с размахом. Генеральского кулака. Указ подписали с торжественной речью в совете. Его произнёс Марон Моравиа. Он стоял перед троном в мундире, с орденами. Но говорил как отец, муж, как человек, который видел, как ломают судьбы ради брошки.

— Они — не товар. Они — не скаковые лошади, не куклы и не трофеи. Они — наши дочери, сёстры, жёны, матери. Их ценность не в том, насколько высоко задирается юбка на ринге, а в том, как радостно бьётся их сердце, когда они смеются, когда они любят, когда они живут — настоящей жизнью.

Речь Марона была встречена аплодисментами. Громче всех аплодировал лорд Басили. Потому что дома его ждала жена и любимая дочь. Которую он подобрал на выставке и которую теперь готов защищать до последней капли крови.

Указ подписали. Выставки невест закрыли.

Все вернулось на круги своя. Теперь обычные балы, дебюты, смотрины. Никаких зрелищ! Никаких ставок! Никаких унижений.

А мадам Пим, некогда могущественная и влиятельная, оклемалась, поругалась с дочерью, была выгнана на улицу с позором и ушла в тень. Говорили, что теперь она торгует пирожками на окраине, и можно увидеть, как она ворчит, сетуя на то, что «в наше время всё было лучше». Но мир изменился, и никто не хотел слушать её жалоб. Кстати, многие уверяют, что пирожки у нее дрянные!

Ее дочь теперь возглавила пансион, переименовала его в “Прекрасный сад” и ведет дела самостоятельно. Жалоб на нее не поступало. Говорят, очень даже хорошее место. Мне казалось, что у мисс Пим не хватит хлорки, чтобы смыть с пансиона и своей фамилии репутацию матери, но она не сдавалась. И добилась своего.

Я больше не боюсь высоты. И вот! Мой личный рекорд! Я сама поднялась на третий этаж. Правда, держась за перила. Но это не в счет.

Каждое утро было одной ступенькой. Только одной. Медленно. Спокойно. Словно это не лестница, а путь к счастью. По шажочку. По дыханию. По обещанию.

Мой муж стоял за моей спиной, как стена. Его присутствие согревало меня, словно теплый плед в холодный день. Его голос, мягкий и уверенный, звучал очень убедительно.

— Дыши, — шептал генерал, и я чувствовала, как его дыхание касалось моей шеи. — Ты — со мной. Я — с тобой. Ничего не случится.

Я обернулась и встретилась с его взглядом. В его глазах была бесконечная глубина, в которой можно было утонуть. В них отражался свет, словно он сам был источником тепла и света.

— А если я упаду? — спросила я, дрожащими пальцами цепляясь за перила.

Его губы тронула легкая улыбка, но в глазах была серьезность.

— Тогда я тебя поймаю, — ответил он, и его руки уже были на моей талии. — Как в карете. Как в снегу. Как в жизни. Всегда.

Сегодня был третий этаж. Последняя ступенька. Я замерла. Сердце колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. Ладони вспотели, ноги были как ватные. Но я знала, что должна сделать этот шаг.