Книга Жена двух генералов драконов, страница 52 – Кристина Юраш

— И когда я коснулся этих вещей… — продолжил он, его голос дрожал от волнения. — Я почувствовал магию. Понял, что они не просто так. Что они могут защитить.

Он сделал паузу, словно давая мне время осознать всё, что он только что сказал.

— Я бросил всё это Анталю, — продолжил он, его голос стал ещё более решительным. — Сказал: «Надевай». Он надел. Попробовал прикоснуться ко мне. Долго сомневался. А потом коснулся пальцем.

Агостон поднял руку, и я увидела тот самый шрам.

— Да, это была страшная боль, — сказал он, стиснув зубы. — Она разворотила ладонь. Но я не умер. И тогда я немного успокоился. Хотя бы от смерти это могло защитить. Я, конечно, не знаю, что было бы с вами, но мне тогда здорово досталось!

Тишина заполнила комнату, как густой туман. Мы оба понимали, что этот момент стал переломным. Что пути назад уже нет. Что наши судьбы навсегда переплелись в этом мрачном и загадочном мире.

— Я объявил, что брат погиб, — произнёс Агостон, сжимая ладонь со шрамом. — Я переправил его туда, где никто не найдёт его следов.

Он замолчал, словно пытаясь собрать силы, чтобы продолжить. Его руки дрожали, но он крепко сжал их в кулаки.

— Привёз к нему ректора академии, — продолжил он, его голос стал хриплым. — Взял с него клятву хранить тайну. Ректор осмотрел его и заявил, что никогда не видел ничего подобного. Что такое проклятие — физически и магически невозможно. Ректор пошёл трясти магические архивы. И нашёл запись: этого мага держали отдельно. Вырастили специально магическим советом. Исмирский маг. Оружие. Но не до конца изученное. Поэтому Анталя нужно держать в изоляции.

Агостон посмотрел на меня своими глубокими, усталыми глазами, в которых читалась смесь боли и сожаления. Он вздохнул, словно собирался с мыслями, и тихо сказал:

— Но он попросил меня об одной вещи.

Его голос дрогнул, и я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось. Я знала, что он говорит о том, кто стал для нас обоих тенью прошлого.

— Он хотел видеть вас, — продолжил Агостон, его слова были пропитаны горечью. — И я не мог ему отказать. Поэтому… он приходит. Иногда. В сад. У фонаря.

Я стояла, не шевелясь, словно статуя. Сердце колотилось в груди, но не от боли — от стыда. Я чувствовала, как кровь приливает к щекам, а дыхание становится прерывистым.

— Я считала вас убийцей, — прошептала я, голос мой дрожал, но я пыталась говорить твёрдо. — Я думала, что вы его убили. Что вы украли его жизнь. Его имя. Его любовь. И я мстила вам.

Я хотела причинить ему боль, хотела, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я. Но теперь я понимала, что ошибалась.

— Я танцевала с офицером. Я хотела причинить вам боль. Я хотела, чтобы вы почувствовали то, что чувствовала я. Но я ошибалась. Вы не убийца. Вы — его страж. Вы — его защитник. Вы — его брат, сквозь слезы запоздалого раскаяния прошептала я.

Я сглотнула, находя в себе силы продолжить.

— Теперь я знаю! Вы не убийца, — произнесла я, глядя ему в глаза. — Вы — его страж. Вы — его защитник. Вы — его брат.

Я подняла глаза.

Видела, как он смотрит на меня.

Не с сарказмом.

Не с холодом.

С болью.

Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как внутри меня зарождается что-то новое — прощение. Я протянула руку, чувствуя, как подрагивают кончики моих пальцев. Только сейчас я осознала всю глубину жертвы, которую принес Агостон.