Книга Чудесные куклы барышни-попаданки, страница 96 – Василиса Мельницкая

- Как ваше здоровье? – вежливо спросила я.

И присела на корточки, чтобы погладить Тузика. С ним у нас давно установились доверительные отношения.

- Живой еще, - невесело засмеялся дед Кузьмич.

- Вы простите, что я вас… бросила…

- Да ты что, девонька! Я ж знаю все, что с тобой приключилось. Таня рассказала, - замахал руками дед Кузьмич. – В чем ты виновата? Это я, старый пень, не уследил.

В последней фразе логики нет, он не должен был сопровождать Марьяну во время прогулок по городу. Но зато эти слова подтверждали, что дед Кузьмич отчего-то чувствует за нее ответственность.

- Вам здесь… нравится?

- А тебе? – спросил он, по-старчески сурово сдвинув брови.

- У меня нет выбора, - честно призналась я. – Но это хорошие люди. И Владислав, мой муж… он меня любит.

- Так и у меня выбора нет, - ответил дед Кузьмич. – У нас. С Тузиком. А ты хотела чего? Или проведать старика пришла?

- И то, и другое, - сказала я. – Память ко мне так и не вернулась. Но теперь есть кое-что, о чем мне нужно знать. И только вы можете мне помочь. Вы же давно с моим батюшкой…

- Я его дядькой был, - перебил меня дед Кузьмич. – Мальцом его помню.

- И деда моего… тоже помните?

- А как же! Он же меня и нанимал.

- И семейные тайны, наверняка…

- На память не жалуюсь, - усмехнулся дед Кузьмич. – Тебе об чем рассказать? О том, как боярин Пронский превратился в крестьянина Богданова?

- Вы знаете! – обрадовалась я. – Да, об этом. И еще… о драгоценностях, что достались ему в наследство от Пронских.

- О яхонтовом Палаче, значится, - кивнул он. – А я думал, и его отобрали.

- Нет, Таня сохранила.

Палач?! Название у рубина жуткое. Навряд ли в камне живет светлая душа.

Причина, по которой Пронские вычеркнули одного из отпрысков из родовой книги, оказалась банальной. Дед Никифор полюбил крестьянскую дочь, да женился на ней без родительского благословения. Отец его, прадед Марьяны, сыну этого не простил. Дед Никифор очень любил жену, считал, что ее дали ему боги, потому и фамилию взял для семьи – Богдановы.

Дело ткацкое дед начал, а отец Марьяны его развил, капиталы преумножил, выбился в купцы-миллионщики. Впрочем, эту часть истории я и от Тани слышала.

- А с камнями теми так вышло, - неспешно рассказывал дед Кузьмич. – Их прадед Пронский отобрать не смог. Их сыну прабабка Пронская подарила, ее это наследство. И яхонтовый камень с чарами, в браслет вставленный, ее подарок. А ей он достался от какого-то султана. Так говорили. Барышня, мне ж ваши семейные тайны никто не доверял. Слухи ходили, сказки страшные. А что из того правда, что вымысел, не знаю.

- Что за сказки? Почему страшные? Этот камень может убивать? – не унималась я.

- Говорили, может, - нехотя признался дед Кузьмич. – Вроде как, если искупать камень в крови невинного младенца, да в крови жертвы, да поднести камень к черному зеркалу, и жертва в нем отразится, то зеркало можно разбить. И тогда жертва умрет.

- А черное зеркало…

- Это зеркало из Нави. Черное ведовство.

- Почему же батюшка не уничтожил камень! – В досаде я даже топнула. – Зачем оставил его мне!

- Так, может, то сказки и есть, - хмыкнул дед Кузьмич.

- Не сказки, - возразила я.

- Коли не сказки, так, значит, не мог уничтожить. Знаю я, что сестра просила его отдать ей камень. Вроде как хотела отмолить у богов душу палача. Но батюшка ваш не отдал. Сказал, что камень неопасен, коли его кровью не поить. И забрать его никто не сможет, на браслете защитные чары. Это я случайно услышал. Они тогда сильно поссорились.