Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 155 – Василиса Мельницкая

Мда, легче не стало.

— Мне страшно, — пожаловалась я. — Думаю, вы знаете, что я собираюсь сделать. Но пока мной лишь управляют. Из-за того, что я эспер, у меня практически нет выбора.

В ответ я ожидала услышать что-то вроде «выбор есть всегда», но дедушка неожиданно взял меня за руку, крепко сжал пальцы и закрыл глаза. А потом посмотрел на меня и сказал:

— Мила, все будет хорошо. Ты справишься. Тебя ждет прекрасное будущее.

И, кажется, это была ложь. Но я благодарно ему улыбнулась. Мне не хватало поддержки, и я ее получила. Знать наверняка, и правда, слишком тяжелый груз.

А вечером меня навестил Матвей.

Переодевшись в домашнее, я составляла свое расписание. После испытания нам выдали список предметов для изучения, обязательных и дополнительных. И завтра уже нужно сдать сформированную заявку. Анатомия, физиология, гистология, биохимия, биофизика, латинский язык, основы оказания первой медицинской помощи и ухода за больными… Особняком — системная магия и биомагия. Мне хотелось прослушать курс истории’ Ведьмы. Вклад в развитие медицины'. Но ведь требовалось учитывать «пожелание» Александра Ивановича о том, чтобы освобождаться после четырех!

— На курс военной подготовки все записываются, даже бытовики, — прокомментировала Соня, заглядывая мне через плечо. — Через месяц энтузиазма поубавится. Но это доп курс, от него можно отказаться.

— Ты отказалась? — спросила я.

— Естественно. Впрочем, ты же ненормальная, по утрам бегаешь. Тебе понравится. Кстати, зачем бегаешь, если парня поменяла? Или этот тоже…

— Никого я не меняла, — перебила я Соню. — Нет у меня парня. А бегаю, потому что для здоровья полезно.

Тут в дверь постучали, на пороге появилась Антонина Юрьевна.

— Яра, к тебе пришли. Какой-то молодой человек, с цветами. Если пойдешь с ним куда-нибудь, возвращайся вовремя.

Какой-то молодой человек? Не Сава? Его она знала.

— Нет у нее парня, — фыркнула Соня.

На прогулку я не собиралась, а пальто надела, потому что приглашать в дом никаких парней нельзя, а на улице холодно.

Матвей ждал на крыльце. С букетом фрезий.

— Я пришел извиниться, — сказал он, едва я открыла рот, чтобы его прогнать. — Я был неправ. Я сожалею о том, что был резок в суждениях и не подумал о последствиях своего поступка. Яра, пожалуйста, прости.

— Да я, собственно… — Хотела сказать, что не обиделась, но решила не врать. — Хорошо. Извинения приняты. Только это ничего не меняет. Я не буду с тобой встречаться. И цветы не приму.

— Цветы — в знак примирения. — Он протянул мне букет. — Возьми. Иначе придется их выбросить.

— Вы с Савелием удивительно похожи, — проворчала я. — В шантаже.

Однако букет взяла.

— Проводишь меня? До угла?

— Матвей! — рассердилась я. — Я же сказала, что встречаться мы не будем.

— А Саве…

— Тоже!

— Я хотел сказать, что ему ты отказала, но вы остались друзьями, — мягко произнес Матвей. — Нам нельзя дружить?

— Если бы остались… — пробурчала я. — Ладно, подожди.

Я занесла фрезии в дом, отдала их Антонине Юрьевне и сказала ей, что отойду минут на пятнадцать.

— Вам дают увольнительные и в будние дни? — поинтересовалась я, закрывая за нами калитку. — И так поздно?

— Эм… Нет, — хмыкнул Матвей.

— Ты сбежал⁈ — возмутилась я. — Ненормальный! Ты же знаешь, что за мной наблюдают.

— Плевать, — отмахнулся он. — Я должен был извиниться.