Книга Тихоня на боевом факультете, страница 175 – Светлана Томская

Попытка ударить его коленом в пах проваливается. Мужчина успевает развернуть бедро, блокируя моё движение.

– А у Кеса губа не дура, – плотоядно ухмыляется он. – Может, это хоть немного улучшит моё настроение. Что ты дёргаешься, дура? Я же могу снова применить сковывающее заклятие.

– Неудивительно, что вы одиноки, – шиплю я ему в лицо. – Заполучить женщину вы можете, только превратив её в бревно.

– Да мне плевать на твои оскорбления, – рявкает лорд. – Впрочем, ты права, мне доставит больше удовольствия, если ты будешь дёргаться.

Пальцы лорда скручивают сосок, и я вскрикиваю от боли.

– Дёргаться и кричать, – уточняет он. – И плевать, от чего ты будешь кричать: от удовольствия или от боли. Главное, ты ответишь за то, что натворила.

Лорд резко отпускает мои запястья, но я ничего не успеваю предпринять, так как он предплечьем передавливает мне горло, да так, что в глазах темнеет. Самой большой потребностью становится воздух. Я перестаю что-либо соображать, только краешком сознания отмечаю, что вторая рука лорда, отпустив мою грудь, вцепилась в пояс моих штанов.

Так не должно быть. С этой мыслью я начинаю уплывать в темноту.

Вопль боли. Не мой. Мне кричать нечем. Но зато я снова могу дышать.

Мои лёгкие резко расправляются, и я с наслаждением втягиваю в себя влажный затхлый воздух подземелья. Меня больше никто не держит, и я сползаю по стене. Горло саднит. Перед глазами клубы чёрного дыма.

Не понимаю, что происходит, но звуки борьбы, ругательства, рычание звучат как музыка. И над всем этим витает душераздирающий кошачий вопль.

Магические светильники гаснут один за другим.

– Ты идиот, неблагодарная дрянь, – кричит ненавистный голос, в котором поубавилось высокомерия. – Она сама предложила себя. Ещё до отъезда из Академии эта девка была моей любовницей.

Хруст и хрип.

Темноту разрезают огненные вспышки, а затем знакомый голос Айленгора, усиленный магией, разлетается по подземелью, заглушая все звуки.

– Стоять! Кес, успокойся! Ты убьёшь его. Живым, только живым!

Единственное, за что цепляется моё сознание, – это имя. Кес! Он здесь.

Я кричу изо всех сил, зову его, но из горла вырывается только хрип.

– Спокойно. – Кто-то опускается на корточки рядом со мной. – Дайте свет, я должен её осмотреть.

«Это Мардего», – мелькает мысль.

Но где же Кес?

И только когда рядом раздаётся родной голос:

– Мели!

Я позволяю себе потерять сознание.

* * *

Запах сандала и ощущение ярости. Ярости и нежности.

Как это может сочетаться?

Может… если ярость направлена вовне, а нежность окутывает пушистым одеялом меня. И мне становится хорошо. Боль никуда не ушла, но она становится неважной.

Приподнимаю тяжёлые веки. Отстранённо понимаю, что я всё ещё в подземелье и что меня несут на руках. Только на этот раз несут, не перебросив через плечо, как сломанную куклу, а прижимают к груди крепко и одновременно бережно. А аромат сандала говорит обо всём остальном.

– Кес, – шепчу я.

– Тс-с-с, – откликается он мгновенно. – Потерпи, маленькая. Не надо говорить. Сейчас наверху Мардего займётся твоим горлом и твоими… синяками.

Последние слова сопровождаются зубовным скрежетом. И я понимаю, от кого исходит поток ярости. Кестер очень зол.

Надо его успокоить, но я отвлекаюсь на мысль о том, что я снова его чувствую. А значит…

– Блокираторы, – шепчу я.