Книга Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь!, страница 21 – Селина Катрин

«Нет, ну как так можно даже не сказать, сколько у меня будет выходных?» – сказал я, как оказалось, вслух.

– Господин Ивэнь, вы говорите о свободных днях так, будто они являются неотъемлемой частью вашего существования, – внезапно откликнулась моя сопровождающая, всё так же идя чуть поодаль. – Но позвольте мне рассказать вам одну древнюю истину, которую шёпотом передают из уст в уста в каждом уголке этого мира. День матери начинается с первым лучом рассвета, а заканчивается лишь тогда, когда последние тени ночи растворяются в утренней дымке. Её руки трудятся, когда руки детей отдыхают. Её глаза следят, когда глаза детей закрыты сном. Ветра могут утихнуть, волны – успокоиться, а горы – осыпаться пеплом, но сердце матери никогда не перестаёт биться в ритме заботы. Она – как лотос в пруду: всегда на поверхности, всегда готова к новым трудностям.

К чему клонит пожилая повариха, понять было не сложно.

– Но я ведь не мать! Я наёмный работник! – воскликнул раздражённо.

Нет, я, конечно, слышал, что в Азии принято работать сверхурочно и порой даже умирают от переутомления, но как-то воспринимал это скорее шуткой.

– А я кокку[1]. – Аянэ вскинула голову. – Вы же привыкли есть каждый день, верно?

«Понятно. – Я мысленно махнул рукой. – Ну что ж, если уж подписался на этот сумасшедший дом, то придётся жить по его правилам. Выбираться из замка мне точно понадобится, но с детьми можно что-нибудь придумать на это время. В конце концов, должны же быть у них какие-то уроки…»

– Вот ваша комната, господин Ивэнь. – Тем временем Аянэ отодвинула в сторону деревянную перегородку и показала практически пустое помещение.

Пол был устлан плетёными циновками, в одном из углов стоял крошечный журнальный столик тёмного дерева, на нём догорала палочка благовония, а на стене напротив висела чёрно-белая картина с изображением одинокой горы. Спать, судя по всему, предполагалось на тоненьких матрасиках, что сиротливой стопочкой лежали в углу.

Офигеть. Вот это аскетизм… Ну окей, мне в целом много не надо.

– С-с-спасибо, – выговорил я, когда первый шок прошёл.

М-да, надеюсь, зарплату мне всё-таки будут платить как полагается, а не вот так, как выделили эту комнату.

– Соседние тоже ваши. Справа санузел, слева гардеробная. Если что-то понадобится, вы всегда можете обратиться ко мне или к двум девушкам, что здесь работают. Они немые, но отлично понимают речь. И да, вот аванс. Госпожа Киора-сан велела выдать его для вас, посчитав, что вам могут потребоваться деньги на одежду.

С этими словами пожилая женщина жестом фокусника достала из широкого рукава кимоно нитку, на которую были надеты монетки. Плоские, круглые и квадратные, с симметричными дырочками по центру, они болтались на верёвочке как бублики. Я растерянно уставился на эти бусы, ожидая подвоха.

– Это моя… зарплата? – осторожно уточнил я, пытаясь не выдать культурного шока. По ходу, про банковские карты в этой глуши не слышали.

– Совершенно верно. Тут триста скриптов и двадцать риен. На первое время должно хватить.

– Спасибо…

Вот бы ещё узнать курс валюты к юаню или йене, ну да ладно. Это дело завтрашнего дня.

– Приятного отдыха, господин Ивэнь.

– Аянэ. – Я обратился к женщине, когда она поклонилась и уже переступила порог спальни.

– Да, господин?

– А почему ты называешь Киору как-то странно… «Киора-сэн» или «сун»…