Книга Княжна. Тихоня. Прачка, страница 101 – Марианна Красовская

Последнее, что я слышала о братьях — отец с Ратмиром все же поссорился, прилюдно обозвав старшего сына нахлебником и заявив, что в его возрасте пора бы уже забыть юношескую дурь и начать зарабатывать самостоятельно. И поклялся переписать завещание на Мишеля. Я даже порадовалась, но, как оказалось, рано.

А Гор? У него не было ни титула, ни семейного капитала. Предполагаю, что его отец был довольно состоятелен, но вряд ли — владелец нескольких шахт и заводов. Какие цели были у этого на первый взгляд приличного мужчины?

Все они хотят власти и богатства, это я понимала отчетливо. И, к сожалению, и то, и другое господа рэволюционэры намеревались отнять у других людей. Не верилось мне в благородные цели…

Когда совсем стемнело, в мою темницу заглянул Мишель. В руках у него было одеяло и деревянная миска.

— Тиль, это тебе, — пряча глаза, пояснил он очевидное. — Ты как?

— Замерзла, — холодно ответила я. — И очень голодна. Лето закончилось даже на Юге, если вы не заметили. Вы все же решили от меня избавиться?

— Что ты говоришь такое? — пробормотал брат, кидая на койку одеяло. — Никто тебя не обидит.

— А вам и не нужно. Пара ночей — и я подхвачу воспаление легких.

— Если ты скажешь, где наследник, то мы тебя отпустим.

— Сам-то в это веришь? — устало спросила я.

Он промолчал, что было вполне красноречивым ответом.

— Здесь темно, принеси хоть свечу! — попросила я. — В темноте и ложки не видно.

— Да, сейчас.

Дверь захлопнулась, отрезая меня от тепла и света. Разумеется, о себе господа позаботились куда лучше, чем обо мне. У них, судя по запаху дыма, был очаг. И жареным мясом пахнуло настолько остро, что я сглотнула слюну. Понимали ли они, что я мерзну? Вряд ли. Они видели только свои цели и свои желания.

Спасибо уже за то, что братья не позволили меня бить, но надолго ли им хватит терпения? Я ничего не собираюсь говорить. Не дождутся.

Свечи мне, увы, не дали, принесли современный фонарь — кристалл в стеклянном сосуде. С одной стороны, фонари такие были не дешевы, кроме того, с моим уровнем магии я могла не только заряжать его сама, но и регулировать яркость света. А с другой — свечой я планировала поджечь ковер на стене. Теперь не выйдет.

Убавив свет, я поужинала совершенно без аппетита, хотя накормили меня, видимо, тем же, что ели сами: вполне вкусным рагу с мясом и зеленью.

Как остро я сожалела, что моя магия — такая безобидна! Будь я боевым магом, или огневиком, или природником, то никто не удержал бы меня в этой клетке!

Доев и рассмотрев внимательно деревянную миску, я тяжко вздохнула. Использовать ее в качестве оружия не получится. Ударить с такой силой, чтобы убить или хотя бы оглушить кого-то из своих тюремщиков, я не способна. А вот ложку можно было бы сломать и получить два острых орудия… если б могла это сделать. Сил хватило лишь на то, чтобы согнуть добротный толстый металл, а что можно использовать в качестве рычага, я не нашла. И поэтому я просто принялась ковырять черенком ложки об койку. Может, хоть заострю. Или удастся расковырять щель в стене?

Глупо.

Меня учили вышивать, танцевать, быть вежливыми со всеми. Учили поддерживать беседу, немного шить, чуть-чуть рисовать. А выживать я училась сама.

Оружием никаким не владею, универсальных боевых заклинаний не знаю, даже проклясть никого не смогу. Предполагалось, что защищать меня должен мужчина: муж, отец, брат… Да только братья заперли меня в каком-то сарае. Защитнички!