Книга Княжна. Тихоня. Прачка, страница 36 – Марианна Красовская

Заглянула по дороге в булочную, а следом — в «Петуха», где лично объяснилась с Сусанной и получила очередной горшок с кашей. Пыталась отказаться — ведь я больше там не работаю, но получила горячие упреки и убеждение, что вдовам и сиротам нужно помогать, а каша все равно всегда остается. Можно, конечно, ее курам отдать, но дети важнее кур. Я сказала, что как только получу патент — все ее скатерти почищу. В благодарность за доброту и милость. На том и порешили.

Вернулась домой, где снова стоял крик и вой, отпустила несчастную Катерину, накормила малышей. Вывела их на прогулку, потом уложила спать и села к окну штопать прохудившуюся одежду. Когда я работала с утра до ночи, времени ни на что не хватало. Теперь же самое оно заняться гардеробом, и детским, и своим. Почистить, зашить, кое-где распустить подол. Благо с моим даром хоть стирать не нужно и сушить все, что постирано. Хотя балкон имелся, и все соседи на подобных вывешивали портки и рубашки. Я же привыкла к северным ветрам. Дома и подумать невозможно, чтобы на виду у прохожих словно флаги висели нижние сорочки и панталоны, а на юге подобное — на каждом шагу. Те, у кого балконов нет, натягивают веревки во дворах, а то и между окнами, да-да, даже в центре города! Правда, порой жалуются, что у них что-то воруют.

Я почему-то не удивлена.

Воровали везде — и на Юге, и на Севере. Воровали еду, одежду, деньги, само собой. В «Хромом петухе» даже благородная публика норовила улизнуть, не заплатив, хотя ведь тут все друг друга знали! Мне никогда было этого не понять. Нет денег — заработай. Не можешь заработать — попроси. Та же Сусанна никогда не откажет в миске супа и краюшке хлеба нищему.

Впрочем, в центре Большеграда явной нищеты не было. Подаяния смутные личности в обносках не просили, к прохожим не приставали. На окраинах вот — не знаю, я старалась в самые бедные районы не ходить. А в центре полно полиции и дознавателей, они живо воришек скрутят.

Закончив со штопкой, я задумчиво уставилась в окно, любуясь крышами домов. Нравилось мне тут. Спокойно. Солнце, опять же. Розы. Люди более открытые.

Настолько открытые, что когда поскреблись в дверь, я немедленно ее распахнула, даже не думая, что там может быть какая-то опасность. А она там была.

— Милая Марта, умоляю, вы одна можете меня спасти! — трагически взвыла молодая чернобровая дама, разумеется, тут же разбудив детей. — Прошу, помогите мне!

С кровати раздался трубный рев Амалы. Марэк молчал и сопел — у меня еще был шанс предотвратить его истерику. Он вообще не любил чужаков, и громких звуков пугался. И будила я его очень осторожно.

Здесь же звезды сошлись: его разбудил чужой звонкий голос, да еще сестрица вопила. Поэтому я легкомысленно бросила даме:

— Проходите и дверь закройте.

А сама побежала к детям.

— Ну-ну, тихо, малыши. Мама рядом. Так чего вы хотели, госпожа? Чем я могу вам помочь?

— Мне госпожа Шанская сказала, что вы чудеса творите.

— Врет, — решительно помотала головой я. — Какие там чудеса? У меня патента нет!

— Умоляю, помогите! У меня завтра свадьба!

— Поздравляю.

— Мое платье… оно испорчено!

— Сочувствую. Заплатите портнихе, путь исправит. Еще целая ночь впереди. Или купите в салоне.

Я бросила взгляд на даму, оценивая ее фигуру. Высокая, полная, с роскошной грудью. Самое выгодное на юге телосложение. Платье готовое ей подберут без труда, были бы деньги!