Книга Арестантка, страница 123 – Нина Вайшен

Мне казалось глупостью, что я так рвусь спасать Принс. Будто что-то могу? Там трое врагов против одного Матео, потому что я в бою бесполезен. Изморозь прошла по спине, внутренности сжались в тугой ком.

— Dicen que no nos queremos porque no nos ven hablar, — в динамике послышалось лирическое пение на испанском, «говорят, мы не любим друг друга, потому, как не видят наши беседы».

Я не мог сказать, что это пение было хорошим. Оно было изумительным. Бархатистый голос словно пробирался в самое сердце с первого слова. Посреди темноты, раскуроченного железа, врагов и холода бескрайнего космоса он звучал так искренне и тепло, что я замер.

— Кто это пел? — зачем-то спросил я.

Невероятно, что прожжёный вояка мог быть настолько талантлив в таком тонком искусстве. Когда Матео говорил, что хотел бы, чтобы музыка была его единственным оружием, я не придал этому значения. Ну мало ли, что он имел в виду. А сейчас мне показалось, что на Земле он бы мог стать известным певцом.

— А кто-то пел? — спросил Матео, и мне показалось, что я слышал в его голосе улыбку. — Твой Конь, наверное.

— Ты так здорово поёшь? — я заметил, что перешёл на ты, только когда договорил вопрос.

— A tu corazon y al mio, se lo pueden preguntar, — пение донеслось из динамика вместо ответа, «но вернее бы было спросить наши с тобою сердца». — Когда я пою, мне сильнее хочется жить. Это мой стимулятор. Твой Конь не передал информацию по коридору?

— Передал, там трое противников. Один робот, двое людей.

— Трое лучше, чем десять, — улыбнулся Матео. — Главное, слушай меня, и мы прорвёмся.

И снова этот десантник успокоил меня, вытащил своим пением из уныния. Да, прорвёмся. Соединимся с группой, захватим корабль. Я снова увижу Принс. Возьму её за руку. Когда я думал о Принс, у меня всегда появлялись силы. Даже в самых безнадёжных ситуациях. Даже сейчас.

Матео подошёл к двери в коридор, внимательно взглянул на неё. Она точно была заперта. Я не подходил, наученный прошлым опытом, смотрел издалека.

«Можешь отсканировать сквозь дверь, где в помещении находятся люди и робот?», — спросил я у нейросети.

«Судя по тепловому рисунку, робот прямо за дверью слева, двое людей в конце коридора».

— Дроид прямо за дверью, люди в конце коридора, — сказал я Матео, когда тот устанавливал цилиндр взрывчатки на замок.

— Если так, это отлично, — он отпрянул от двери. — Информация от нейросети? Почему в прошлый раз не воспользовался?

— Не подумал, что её можно использовать так… — я виновато поджал губы.

— Теперь знаешь, — усмехнулся Матео. — Тогда план такой: дверь взрывается, бросаю гранаты и становлюсь слева от двери, ты справа. Парным огнём разносим дроида. Мне нужно, чтобы ты стрелял.

— А если там окажутся люди? — невольно вырвалось у меня.

Мысль о том, что я могу кого-то убить, доставляла мне почти физическую боль. Матео сурово взглянул на меня.

— Maldita sea! — выругался он. — Если люди, тем более! А вообще нейросеть же сказала, что у двери дрон. Просто стреляй, когда я скажу.

— Хорошо, — сказал я, нейросеть не должна ошибаться.

Через десять секунд дверь взорвалась, по полу прокатилась дрожь. Гранаты, брошенные Матео, метнулись в проём. Отблески огненных вспышек заплясали на гермопластике его шлема. Он прижал к плечу стрелковый комплекс и открыл огонь. Ответные лазерные полосы вспарывали темноту, врезались в железные переборки, летели искры. Чуть стихло, и я бегло высунулся. Коридор впереди заволокло дымом, в котором изредка мерцали огни, создавая призрачные блики.