Книга Арестантка, страница 136 – Нина Вайшен

Хил положил мне руку на плечо и легко сжал, мне ужасно хотелось плакать. Я поглядела на татуировку на запястье, подавляя глупую боль в сердце. Мне нужно на Броссар, нужно искать способы вернуть нам Вегу, а я позволила себе думать о парне. Слишком много и приятно думать. Отвлеклась на него, и это едва мне стоило мне жизни. Я должна быть сильной, а не вестись на смазливую рожу и тёплые руки. Но мне так нравились эти руки и рожа. И нежные губы на предплечье. От одного воспоминания охватывала дрожь.

— Трой~

Чушь собачья. Траханные звёзды. Какие неприятные слова. Принс иногда как что-то скажет, что меня корёжит, будто лист металла от взрыва. Но я бы хотел остаться с ней. Поцеловал бы её руку. В этот момент она теряла дар речи и была похожа на замёрзшую потерявшуюся девочку, которую нашли после долгих поисков. Я нашёл. И теперь очень хотелось её согреть.

Так хотелось, что я даже не мог сопротивляться этому желанию. Раньше я целовал руки только Алисии. По законам Чистого Брака это всё, что было дозволено до свадьбы. Теперь касался губами руки девушки, с которой знаком пять дней, и мы даже не помолвлены. Ничего с собой поделать не мог.

За два дня, пока она была в коме, я готов был об стену головой биться от чувства вины и от того, что просто не знал, как жить, если Принс не будет. Она стала моим проводником в этом абсолютно чуждом мире, когда путь в мой обычный навсегда закрыт.

Сложно сказать, что я к ней чувствую, но мне кажется, что это точно не чушь. Матео сказал, что я влюбился. Дома такое чувство называют легкомысленным и не нужным. Но тогда почему мне оно кажется таким прекрасным? Будто жизнь, наконец, обрела смысл? Неожиданный, даже какой-то курьёзный, но такой весомый.

Я стоял у медблока и вглядывался в пошарпанные стены отсека, отслеживал глазами изгибы проводов у потолка. Мои мысли прервали чьи-то тяжёлые шаги.

— Что ты тут делаешь, сопляк? — грубый бас полностью вернул меня в реальность.

Перед моим взором предстал Сантьяго. Сказать, что он выглядел недовольным, значило ничего не сказать. В глубине души я его побаивался, потому что был уверен, что если он захочет оторвать мне голову, то спокойно сделает это голыми руками. Я замер, не понимая, что отвечать.

— Мало тебе того, что ты её чуть не угробил?

Эти слова больно вплавились в сознание.

— Она очнулась, сэр, — сохраняя самообладание, сказал я.

Его суровое лицо на несколько мгновений поплыло от радости. Он, забыв обо мне, ринулся к двери, но я его остановил:

— К ней нельзя, — я сам удивился тому, как спокоен был мой голос. — Хил сказал, что ей нужен покой.

Мне показалось, что я видел на дне его глаз, как он борется с желанием разорвать меня на несколько частей. Я похолодел изнутри.

— А ты его уже нарушил? — спросил Сантьяго, погасив гнев.

— Я был с Принс, когда она пришла в себя.

— И как она?

— Хорошо. Вроде все показатели в норме. Обрадовалась, что Матео жив, — я отвёл взгляд, опасаясь, что Сантьяго подумает, что я напрашиваюсь на благодарность.

— Не он ли тебя выпустил?

— Он…

— Ясно. И чего ты здесь пасешься, если к ней нельзя?

— Где… где мне ещё пастись? В кладовке!? — я точно не хотел туда возвращаться.

— Пока займёшь в кубрике место Кадзуо, как раз рядом с Матео, будешь нашим вторым пилотом, — гулко выдохнул Сантьяго. — Принс из медблока вернется ко мне в каюту.