Книга Арестантка: Путь на Броссар, страница 109 – Нина Вайшен

Ненависти к Винсенту у меня не было. Конечно, тяжёлый осадок от всего пережитого не позволял мне быть доброжелательным. Ага. Вести ушлепка в душ, делиться своей одеждой, не доставляло мне радости.

С Троем всё было иначе. Он вернул нам Принс, он спас мне жизнь. Да и вообще он другой. Совсем не похож на Винсента. Этот даже в таком униженном состоянии казался напыщенным болваном.

Мы шли в тягостном молчании. Конечно, нам нечего было обсуждать. Вскоре показалась душевая, что находилась рядом с кубриком.

— Рыпнешься — урою, — злобно сказал я, это произошло само собой.

Сжал между обрубками ладоней консоль и открыл Винсенту наручники. Он медленно, будто не верил, снял их. И повернулся ко мне. Здесь я увидел, что его напыщенность скорее мне мерещилась по устоявшемуся стереотипу. Нет. Винсент выглядел сломленным. В его глазах страх сплетался с обречённостью.

Я даже подумал, что его можно понять. Он в плену, от него отреклись. Он полностью во власти людей, которые явно не желают ему ничего хорошего.

Мы несколько долгих мгновений пялились друг на друга. Затем я протянул Винсенту свой термолонгслив, штаны и совсем новое бельё. Да… с этими имперскими беженцами я в буквальном смысле остался без трусов.

И я улыбнулся, открыто, без всяких ужимок. Это было действительно смешно. А Винсент все стоял неподвижно, и непонимающе глазел на меня.

— Бери, оденешь, когда помоешься, — сказал я, голос мой прозвучал по-дружески. — Ну…

Ещё пару секунд промедления, и Винсент взял одежду.

И только сейчас до меня дошло, о чем меня спрашивала Принс. Кого я видел перед собой? Не имперца. Не сына начальника ВАД, не врага. Все это регалии, которых он теперь лишился. Да и я.

Когда Винсент забрал одежду, я взглянул на свои культи, в отражении зеркала увидел одноглазую рожу. Да и я.

Кто мы сейчас? Просто два человека, утративших свои былые шкуры. Я инвалид, который делился со сломленным пленником своей одеждой. И между нами протянулась невидимая нить, именно та, что и делает нас людьми.

— Может, будет в плечах великовато, но другой у меня нет, — я сказал это как можно дружелюбнее. — Ты разберешься, как там всё включить? Или показать?

Я ощущал изнутри какую-то странную дрожь. Говорил быстро, но очень старался быть гостеприимным.

— Спасибо, — Винсент смущенно посмотрел на меня, потом на мои руки. — Мне жаль, что так случилось.

Показалось, что он говорил искренне.

— Да… неприятно, — я быстро убрал руки за спину, было сложно чувствовать себя ущербным, пусть даже это и временно. — Но благодаря тебе я жив.

Винсент отвёл взгляд.

— Благодаря моей трусости… Под дулом пистолета.

— Ну пусть так, всё равно нас провёл ты.

Он вероятно должен был сказать, что из-за того, что я жив, он потерял всё. Но Винсент обвёл меня довольно тёплым взглядом. Я теперь ещё лучше ощущал эту нить между нами. Думаю, что она называется «сострадание». Вот, эта самая коррозия, которая должна разрушать глухие стены между людьми, заканчивать войны. Все должны понять, что хватит истреблять друг друга, причиняя боль.

В конечном итоге по ту сторону баррикад такие же люди, которые хотят в туалет, поесть и помыться, и которым приятна благодарность. У всех есть матери, отцы, братья или сестры.

— Трой тогда сказал, что ты намного лучше, чем я, — сказал Винсент, и я не понимал, какого ответа он ждёт.