Книга Арестантка: Путь на Броссар, страница 125 – Нина Вайшен

Пистолет спрятал под халатом, взял снова поднос с полуразлитым кофе и вошёл в приоткрытую дверь. В этот момент понял, что мне настолько страшно, что я просто ничего не чувствую.

Но я не мог поступить иначе. Сердце на миг отозвалось болью. А что, если я умру? Это же причинит боль Принс. И мой отец… к которому я сейчас так отчаянно стремился, может быть убит из-за моей глупости. Вдруг Андромаха поверит и сдержит слово. Но пути назад уже не было.

Андромаха в синем простом костюме сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Он был чуть взбудоражен, доволен, будто сорвал куш. Увидев меня, он прищурил зелёные глаза, пытаясь понять, кто я такой.

— В лаборатории случилась нештатная ситуация, Чесвик ударился головой, — сказал я, поднося к Андромахе поднос, чтобы он взял кофе.

Позади его кресла я заметил двух охранников. Конечно, они определённо должны были быть. Решить все наши проблемы легко, но успею ли я достать бластер, прежде чем меня застрелит огромный тип, который демонстративно держит руку на пушке.

— Почему кофе разлит? — брезгливо спросил Андромаха.

А я пока дотянусь до своей пушки, если ещё не запутаюсь в ткани халата. К тому же, что это я…

— Говорю же нештатная ситуация, новый лаборант начудил, — я проговорил самым низким голосом, на который был способен, чтобы не дай Бог, Андромаха его не узнал.

Он, настороженно присматриваясь ко мне, взял стаканчик. Дальше предстояло самое сложное. Посмотреть на отца. Как он отреагирует? Да плевать. Жребий брошен.

— Ваш кофе, — сказал я отцу, улыбаясь и подставляя поднос так, чтобы ему удобнее было взять.

Его лицо выглядело грустным. Он сидел на софе, на ней же было распластано тело. На коленях у отца лежала голова моего забальзамированного трупа. Не моего, конечно, а Ласейраса, но выглядела, как моя. В ноздрях осёл неприятный сладковатый запах. И мне стало дурно. А если бы отцу не нужно было изображать скорбь, а я бы на самом деле умер, положил бы он мою голову себе на колени? Глупая мысль. Я отвёл взгляд на гермодверь в метрах трëх за софой, на которой сидел отец.

Отец брал кофе с подноса с показным безразличием. Будто меня не замечал. Правильно делал.

— Герман, легко тебе это далось? — спросил Андромаха. — Представляю, каким позором Трой был для тебя.

Сложно было не подать вида, как от этого вопроса всё внутри перевернулось. Стало страшно, что отец ответит да. Хотя я был уверен, что ему так и нужно отвечать. Никак иначе.

— Почему же позором? Он преодолел защитные заслоны Пегаса. Пусть он не стал тем, кем я бы хотел его видеть, но пилотом он был выдающимся, — мне очень хотелось, чтобы он говорил это искренне, но, как всегда, по его мягкому голосу нельзя было считать настоящие эмоции. — Но тебе не понять, у тебя нет детей.

Я бросил на отца благодарный взгляд, и он тоже посмотрел на меня. На дне его зрачков я не видел ни злости, ни раздражения. Только что-то похожее на фатальный азарт. Отец вильнул взглядом в сторону левой стены, где стоял металлический сейф.

— И Слава Богу! Чтобы потом отвечать за их поступки, сидеть в тюрьме, выпрашивать у друзей милости… — Андромаха сидел в кресле, как победитель, и здесь я вдруг понял, что проиграл, что ничему так и не научился за всё это время. Такой же нетерпеливый болван. — Эй, я допил, забери стаканчик.