Книга Арестантка: Тюрьма Рая, страница 210 – Нина Вайшен

— За то, что ты такая…

И тут я заметил, что к нам бежит по песку какой-то годовалый ребёнок. В моих воспоминаниях такого не было. Светлые волосы, карие глаза. Кажется, чем-то похож на меня… и на Принс.

— Ма… ма… — бормотал малыш.

А я ощутил испуг, но, кажется, не свой собственный.

— Всё. Всё! Забери меня отсюда назад! — будто бы взмолилась Принс, вцепившись мне пальцами в предплечья.

Ровно миг я пытался понять, как же выбраться отсюда. Карие глаза малыша эту секунду буравили меня грустным взглядом. Песчаный пляж растворился, а поверх него проявилась каюта. Мы с Принс обнимались на диване.

Она протяжно вздохнула, будто проснулась от кошмара.

— Это было твоё воображение? — спросил я, чуть отстраняясь и заглядывая ей в глаза.

— Нет. Это твоё! Я же никогда не была в Ницце!

— Я не помню там ребёнка. Это… был наш частный пляж.

— У вас был частный пляж? Свой собственный? — Принс открыла от удивлённо рот.

— Ну да… я тебе говорил уже.

— Прости. Мне просто так понравилось море! — она крепко сжала мою грудную клетку своими тонкими, но сильными руками. — Так здорово было ходить по песку.

В этом жесте была какая-то детская благодарность. Что я обо всём забыл. Нет, мне нужно покончить с этим малодушием. Перестать бояться. Мы через столькое уже прошли, и чтобы у Принс было будущее, мне точно пора собраться. Я должен подарить Принс зелень, небо и море. Планету.

— Будет у тебя море, — я погладил Принс по спине. — На Веге-7 оно есть.

— Да, есть, но у нас не хватило людей, чтобы освоить прибрежную территорию, да и там радиоактивное заражение было выше, — сказала она.

— Уверен, мы как-нибудь исправим это, — ответил я, мягко целуя её в губы и чувствуя приятную сладость.

Я твёрдо понимал теперь, что пусть мы видимся в последний раз. Пусть. А может и нет… Это совсем не важно. Важно то, что я закрою сектор. Разберусь с этим раем. Может, я найду способ поправить этот реактор, сделать планету полностью пригодной для жизни. Для этого, возможно, придётся задержаться. Выполню своё предназначение. А что будет со мною, с нашей любовью… Что если она в действительности поможет? Выведет меня? Как бы антинаучно и наивно это не звучало.

Принс начала стаскивать с меня водолазку, и я послушно помог ей, а затем снял с неё топ. Крепко прижал к себе. Чувствуя грудью её небольшую мягкую грудь.

Я же хотел стремиться к справедливости. Да, я хотел сделать это на полшишечки, как сказал бы Матео, просто вызволив из тюрьмы каторжницу, но нужно-то идти до конца.

Мы разделись, снова легли на диван. Обнялись, сплели наши ноги. Вжимались друг в друга, пытаясь насытиться теплом, запахом, прикосновениями. На секс у нас обоих просто не было сил, а Принс ещё и после операции. Она сказала, что доктор запретил.

Послышался какой-то скрежет из вентиляционных систем. Потом лязг и словно разряд тока. Я привстал.

«Это мы», — пришло сообщение от Коня, и тут же лючок под потолком открылся.

Я только глазами замигал, когда рядом с Принс прямо на край дивана, спрыгнула огромная чёрная сороконожка с жёлтым глазом. Чтобы не сползти, Красотка удерживалась за плюшевую поверхность десятками лапок, и умоляюще смотрела на меня, мол, подвинься. Конь никогда не позволял себе залезать на диван. Только если я его приглашал. А Принс, увидев сороконожку в постели, засмеялась. Так заразительно, так весело. Что за этот смех я готов был простить кого угодно и что угодно.