Книга Арестантка: Тюрьма Рая, страница 40 – Нина Вайшен

«ШоуШоу» разнеслось где-то дальше по коридору напротив медотсека. Еле различимое. Но мои барабанные перепонки словно обожгло. Я крепче сжала бластер, сильнее вжалась в стену. Медленно перебирала ногами, стараясь быть незаметной.

Конь успел мне рассказать, что питались эти «Шоут» крупными животными, могли и самих визитантес съесть. Правительство Визитантес использовало их для работы в силовых структурах, как у нас сторожевых собак. Они жили в формате стаи, в которой главой являлась мозговая самка. Да, смешно, но Конь так и написал в своём мониторе. Эта самка — самая умная особь и может телепатически отдавать приказы остальным. Интеллект у сороконожек на уровне пяти-семилетнего ребёнка, то есть приличный. Умеют вскрывать двери, ломать автоматику, вызывать короткие замыкания.

В общем, корабль такие пассажиры точно обрекут на гибель. Я подумала, хорошо, что у них вместо крови не кислота. А то вообще сразу можно было бы выпускать белый флаг.

Когда я приблизилась к медотсеку, услышала звуки выстрелов бластера, затем уже знакомое мне хлюпание взрывающихся глаз.

— Детка, ты в порядке? — голос Санти звучал из-за угла.

Обращался он явно не ко мне. К кому? Я осторожно выглянула и увидела доктора Тардис, которая меняла заряд в небольшом красно-черном бластере. Сантьяго называл его «Аспид», и считал своим личным сокровищем, никогда никому не давал. А Джессике дал? Называет её деткой? Интересно!

Впрочем, было совсем не до выяснений таких глупостей. Со стены за спиной Сантьяго сползали новые сороконожки. Пять. Пять блестящих в свете аварийных ламп панцирей. Пять жёлтых глаз с узкой линией зрачка. И бессчетное количество тонких колючих лап. От их вида тело пронзил ужас. Вспомнилось, как они прикасались к моему животу. Кажется, это мерзотное ощущение я никогда не забуду.

Я выстрелила, попала крайней твари в глаз, и она грохнулась со стены. Санти убил ещё одну, но три остальные в молниеносном движении устремились к Джессике. Всё произошло так быстро, а я будто двигалась в желе, и даже шелохнуться не успела, не то что прицелиться.

Джессика дёрнулась от того, что одна сороконожка обвила ей ногу, а вторая уже подобралась к животу. Лицо Джессики исказилось, но не страхом, а омерзением. Она крепко сжала «Аспид» и со всей силы вогнала импульсный излучатель прямо в глаз «Шоут». Тварь расслабила хватку и ухнула на пол.

А та, что ползла по ногам Джессики, заставила её рухнуть на пол, стреножив доктора, как толстый трос.

— Черт! — крикнула я, кидаясь отрывать тварь от ноги Джессики, пока Санти отстреливал выползающих отовсюду сороконожек.

Хитиновый панцирь скользил в руках какой-то отвратительной гладкостью, пробирающей до жилы вдоль позвоночника. Тошнота била кулаком под дых, заставляя задыхаться от спазмов. Какое же это неприятное существо. Стрелять было слишком опасно. Джессика, видимо, при падении ударилась головой и глядела на меня мутными глазами, но не шевелилась.

Где опять Конь? Снова струсил?

Используя злость, как стимулятор, я оторвала-таки сороконожку от ноги Джессики. В один момент пристроила пистолет прямо рядом с жёлтым глазом и выстрелила. С наслаждением услышала заветный чавк. Очередная сороконожка сдохла.

Выдохнув, я взглянула на ногу Джессики. Голень вся была в крови. «Десять минут, и землянин умрёт от укуса» — вспомнилось сообщение от Коня.