Книга Арестантка: Тюрьма Рая, страница 81 – Нина Вайшен

Давно спящее честолюбие сладко заворочалось в груди. Семья и пост. Как у настоящего большого человека. Такого, каким я хотел быть в юности, такого, какого хотела вырастить моя мать.

Только бы Джессика выжила… Я бы помог Трою стать Императором. Император может быть фигурой номинальной, часто всё решает свита.

Хотя это всё же политические игры, я в них не силён. Уверен, что старик Альдо сам бы хотел стать советником Троя, но Гомер не взял бы его на корабль.

Я услышал писк. Заунывный, тревожный. Сердце принялось колотить в рёбра быстрее, я понимал, что значил этот писк. Доктора засуетились. Я сидел неподвижно, словно мои кости стали каменными. Только губы дрогнули от напряжения.

Писк не прекращался. Корсов бросил на меня обеспокоенный взгляд, но тут же отвернулся, занимаясь своей работой.

Я был силён и в то же время абсолютно беспомощен сейчас. Я сжал подлокотник кресла. На мою ладонь вдруг легла ладонь Варахи. Видимо, писк разбудил её. Вар посмотрела на меня, и в её почти чёрных глазах я прочитал заоблачное количество вопросов.

— Мы уже на корабле Гомера, — сухо сказал я, наблюдая за работой докторов.

Вар что-то пробормотала, но я не разобрал. Только бы Джессика выжила. Я видел её бледное почти безжизненное лицо. От этого зрелища дыхание спирало в груди.

— Тардис? — спросила Вар, приподняв голову.

— Пока жива, — произнёс я, и слово «пока» жгло глотку.

— Она справится, — донеслись до меня слова Варахи будто издалека.

Потому что казалось, что срок этого «пока» истекал. Вдруг писк стих, медленно и неумолимо. Наступила тишина. Я слышал только гул собственного сердца. Больше ничего. Я вцепился взглядом в доктора Корсова. Он отвел глаза.

Грудь обдало леденящим страхом. Мы ещё не успели толком сблизиться с Джессикой, а мне очень хотелось попробовать. Сейчас сильнее, чем когда-либо.

Я встал с кресла, осторожно подошёл к койке Джессики. Она лежала неподвижно. Грудь её не поднималась. На экране отображения функций жизнедеятельности белели ровные полосы. Я с трудом проглотил ком в горле.

— Мне очень жаль, — выдавил из себя доктор Корсов и бочком вышел из моего поля зрения.

Я с трудом переварил его слова. Подступил к койке и опустился рядом с Джессикой. Взял её едва тёплую руку в свою. Прижал к щеке. Взглянул на её лицо, и подумал, что если б она очнулась, я бы тут же её поцеловал. Не юлил, пытаясь понять, сделал ли ей больно, хочет ли она отношений. Вообще бы ни о чём не спрашивал и целовал бы не прерываясь. Долго.

А Джессика лежала, как манекен для учебных заданий. Мне так не хотелось верить, что это всё. Что «пока» истекло. Я потрогал её волосы, провел ладонью по холодному от пота лбу. Несмотря на приделанные к её рукам трубки, сгрёб её в объятия. Чтобы поймать хотя бы немного ускользающего из её тела тепла.

— Вернись, слышишь? — прошептал я Джессике в ухо, вдыхая её аромат.

Мне показалось, что я услышал какой-то звук. Тоже похожий на писк, только более высокий и пульсирующий. Я обернулся и увидел, как ожили белые линии. А Джессика шевельнулась в руках. Её нос коснулся моей шеи, обжёг теплом дыхания.

— Подействовало! — послышался возглас Корсова, который моментально оказался рядом.

Джессика всё ещё выглядела бледной и бессильной, но уже будто не умирала, а просто спала.

— Мистер Родригес, вернитесь на место, пожалуйста, — робко попросил Корсов.