Книга Отверженная жена дракона, страница 64 – Кира Иствуд

Качнув головой, Клоинфарн усмехается каким-то своим мыслям. Гуляющий по оранжерее ветер шевелит его влажные после бассейна волосы.

Мужчина уже собирается встать с дивана, но тут раздаётся стук, и на площадку заглядывает фамильяр крыла:

– Эль-тиар, – низко кланяется он, – пришло срочное письмо. Оно о волнениях тумана на границе. К сожалению я не сумел найти эль-тиара Ральфаира, чтобы и ему передать эти новости.

– Не ищи его, я сам разберусь, – сухо отвечает дракон. – Жди меня в кабинете.

Снова поклонившись, фамильяр уходит, закрыв дверь.

– Как это всё не вовремя, – бормочет Клоинфарн, уперевшись руками в колени и на миг прикрыв глаза. Его ресницы вздрагивают, отбрасывая на светлую кожу длинные острые тени. Несмотря на грозный вид, он выглядит совсем юным.

“Красивый”, – ласково думаю я.

Образ Клоинфарна немного размывается, будто по миру проходит зыбкая рябь. Время застывает. “Это потому, что меня не должно быть здесь, я должна следовать за Адалин”, – подсказывает внутренний голос, но я не могу так просто уйти.

Подлетев к мужчине, я присаживаюсь рядом. И смотрю-смотрю-смотрю… будто пытаюсь наглядеться на сотню лет вперёд.

Внутри ноет и дёргает, как если бы на душе гноилась рана. В моём неподвижном сердце снова что-то стучит, колотит изнутри, пытаясь пробиться наружу.

Кто я?

Где я?

Я не знаю… Зато знаю точно, что мне хочется коснуться мокрых серебряных прядей, которые так красиво сверкают, отражая свет блуждающих по оранжерее огней.

Волосы Клоинфарна чуть ниже плеч… а мне почему-то мерещится, что в будущем они станут гораздо длиннее. Сейчас их оттенок тёмно-пепельный, будто в серебре растворили несколько капель туши… но откуда-то я знаю – через тысячу лет они станут гораздо светлее.

Кожа мужчины хоть и бледная, но вовсе не того мертвенно-белого оттенка, какой она обретёт спустя тысячу лет без солнца. Могущественный зверь – чёрно-серебряный дракон – сейчас спокоен… ведь ему только предстоит сойти с ума от боли.

Ах, если бы я могла… я бы попыталась рассмешить Клоинфарна, чтобы он снова смеялся – ярко, открыто и искренне. Ведь потом он разучится так смеяться.

Мне хочется прижаться ухом к твёрдой груди мужчины… и слушать… слушать как музыку его сильное горячее сердце. Ведь вскоре оно замолчит.

Знать это больно-больно-больно…

Что-то внутри меня трескается, ломается, как сухая ветвь. Делает моё невесомое тело – тяжёлым как камень, мою душу – злой и чёрной как копоть.

– Иди же за ней! Иди! – вскрикиваю я. – Если бы ты сразу забрал её! Если бы не отпустил, даже против её воли! Вытряс бы ответы! Запер бы в высокой башне… Если бы…

– Кто здесь? – спрашивает Клоинфарн, распахнув глаза.

“Адель! Вернись!” – раздаётся где-то вдали.

– Ах! – вздыхаю я, проваливаясь во тьму…

А в следующий миг распахиваю веки уже рядом с альтой, которая как раз выскочила из темноты тайного прохода. Её зрачки расширены от страха, она задыхается от бега.

Я сразу же цепляюсь за неё, обнимаю за худенькие дрожащие плечи, чтобы досмотреть эту историю до конца.

Широкими прыжками альта несётся по пустой лестнице и буквально вваливается в комнату Эйды.

Сейчас в покоях Эйды никого.

В сумраке проступают очертания мебели. За окном мягко мерцают звёзды.

Каменный алхимический столик по-прежнему завален порошками и бутылочками, кровать аккуратно заправлена – Эйда явно не ложилась спать, дожидалась альту, а сейчас просто отошла.