Онлайн книга «Дюймовочка крупного калибра»
«Блондинка», – мстительно подумала Даша и снова выставила коленки. Краснеющий Баранов ей нравился все больше и больше. – Добрый день, – он вежливо кивнул и аккуратно подсек Раю стулом, заставив девицу сесть. Даша с любопытством наблюдала за перестрелкой взглядами, размышляя на тему, спит ли Харитон Семенович с «огрызком гламура» или держит для смеха. Судя по амплитуде размаха ресниц и чистоте взора, с девушкой спали для смеха. – Ой, какое колечко, – Рая восхищенно уставилась на Дашину руку. – Рая! – повысил голос Баранов. – Я устанавливаю психологический контакт с зависимым лицом, – неожиданно выдала «блондинко», нахмурив белоснежный лобик. Харитон Семенович угрожающе засопел. – Я вас слушаю. – Дарья решила, что правильнее будет вообще игнорировать существо в розовом. Она продолжала улыбаться Баранову и уселась поудобнее, чтобы не только ноги были видны, но и грудь в меру проглядывала в вырезе кофточки. На вырез гость даже не посмотрел. На ноги тоже глянул всего один раз, углубившись в восторженный рассказ о своей замечательной продукции. С таким азартом и воодушевлением впаривают товар уличные коробейники и торговые агенты, всеми правдами и неправдами прорывающиеся в офисы. Следовало признать, что дар убеждения у директора фирмы «Гном» присутствовал. Хотя в сочетании с названием компании, веснушками и смешным именем выглядел он несерьезно. Но когда дошло до сути, Даша почти влюбилась в Баранова. Харитона Семеновича мало интересовала концепция. То есть она его вообще не интересовала. Господин Баранов желал получить смету и варианты проведения рекламной кампании с технической точки зрения, то есть: сколько щитов, на какой срок и за какие деньги. – И все? – не поверила Дарья. – Только смету? – Почему же? Еще картинку. Что-нибудь без вывертов. Клиент с таким подходом был сродни теории об идеальном муже. Сказка, в которую хочется верить, но которая никогда не случается наяву. – Без вывертов, – эхом повторила Даша. – Да, – неожиданно ожила блондинка. – Что-нибудь веселенькое из нашего ассортимента плюс пара детишек. Они могут держаться за руки. Девочка в розовом и мальчик в голубом. Я каталог вам оставлю. Выдав эту тираду, «Барби» хихикнула и снова выпала из общения, с интересом озираясь, как ребенок в игрушечном магазине. Дарья немедленно представила лицо Носова, который увидит этот похабный прожект. Дима всегда орал, что «примитив» – слово необидное. Примитив может быть талантливо исполнен. А вот примитивный подход к работе – страшнейший проступок настоящего креативщика. Если промахнуться, то можно навсегда потерять доверие и уважение шефа, а Даша была уверена, что Носов ее все же уважает. И не за фигуру, а за интеллект. – Рая, – простонал Харитон и виновато моргнул. Веснушки налились стыдливо-свекольным колером. «Интересно, – с сожалением думала Дарья, провожая гостей заученными уверениями о высоком качестве работы и сжатых сроках, – почему хорошие мужики достаются таким безмозглым мочалкам, у которых все извилины в кудрях?» На круглой физиономии Харитона Баранова было четко прописано, что им можно крутить как угодно. Он будет думать, что так и надо, в крайнем случае утешит себя догадкой, что могло быть хуже. Недалекий простак под каблуком. Интересно, которая машина его? Даша села на подоконник и прислонилась щекой к холодному стеклу. Почему-то стало грустно. Она, такая умная, тонкая, неординарная, а все мимо: и мужики, и карьера. Может, сильный пол, желая доминировать, потому и предпочитает таких вот пустышек в розовом, чтобы не особо утруждаться в борьбе за первенство. Глупо. Женщина – тоже важный аксессуар, если уж мыслить мужскими критериями. Достойному мужику иметь рядом с собой безмозглый силиконовый пузырь так же неприлично, как надевать шлепанцы с деловым костюмом или розовый галстук с блестками. Философские рассуждения были прерваны появлением внизу колоритной парочки. Приземистый Харитон Семенович широко шагал по весенней слякоти, а сзади мельтешилась «блондинко». Она нелепо путалась в полах длинного пальто, разгребала руками платиновые кудри, залепившие лицо под натиском порывистого ветра, и одновременно пыталась идти от бедра. «Для кого старается? – усмехнулась Даша. – Этот даже не оглядывается. И правильно, я б на его месте тоже от такого позорища дистанцировалась». Но, увы, все оставались на своем месте: и шибко умная и профессиональная Дарья, и господин Баранов, к веснушчатой физиономии которого не подходили ни гламурная спутница, ни огромный угловатый джип «Мерседес». Весной на одиноких девушек и дам пограничного возраста накатывает депрессия. Особенно тяжелым этапом становится май. – На то он и май, чтобы маяться, – глубокомысленно подбодрила внучку Анфиса Макаровна. Серафиму объективные факты от субъективной грусти не отвлекали. Она изнывала от тоски и несбыточных надежд. Но даже больше, чем мечты о мифическом принце, ее изводила необходимость выбора. Когда выбора нет – плохо, а когда он есть – еще хуже. Выбор – это всегда ответственность. В данном случае это была ответственность не только перед собой, но еще и перед Александром. Обостренная женская интуиция подсказывала, что кавалера терзают те же сомнения, но знать наверняка было не дано, поэтому Сима страдала. Она не любила. Через месяц нечастых встреч и тусклых разговоров стало ясно, что искры уже не будет. То ли поленья намокли, то ли спички некачественные, но процесс в любом случае не пойдет, кто бы ни был в данном факте виноват. Не срослось, не сбылось, не склеилось. Серафиме иногда казалось, что они с Сашей, как два одиночества, столкнулись в темном тупичке жизни: и вперед идти некуда, и назад возвращаться страшно, и вместе делать нечего. – Накрасься хоть по-человечески, – взорвалась бабушка. – Моль антресольная! – Спасибо, бабуля. Это пастельные тона, сейчас так модно, – Сима придирчиво исследовала отражение в зеркале. На лбу – прыщ, под глазами – тени, волосы опять легли как-то непонятно. – Постельные! – Анфиса Макаровна неодобрительно выпятила живот и уперла руки в бока. – Ты когда в последний раз в этой постели была-то? Видела я твоего жердяя в окно. Позвоночник сплошной, а не мужик! Не одобряю! – Я поняла, поэтому и не привожу его домой, – покладисто сообщила внучка. – А ты приведи, – бабуля резко сменила тон. – Вдруг он человек хороший? Может, интеллигентный через край, так это мы поправим. Мужики-то, они по сути своей все одинаковые, им только объяснить надо, что можно не кукожиться. – Не надо ему объяснять ничего, – испугалась Серафима. – Пусть лучше «кукожится». Я пока не решила… – Дорогая моя! – с пафосом гаркнула бабушка. – Кто тебе наврал, что у тебя есть время решать? Дашка твоя? Так у нее тоже никакого времени уже нет. Провыбираетесь вы, кулемы! Последних завалящих мужиков расхватают! Я не вечная, помру – кто с ребенком-то будет сидеть? |